Комментарии к фото Степнова Михаила Геннадьевича, замполита 3 погз 1 ММГ 47 пого

«Зачастую наши выезды для нас офицеров застав, а уж тем более для солдат были полной неизвестностью. Помню в 1985 году мы на целый день двумя коробочками выезжали в Джаркалу. И не воевали, и ничего не делали. Так стояли, чего то ждали. Под вечер приехали в ММГ. Что мы там делали, до сих пор не знаю. Или разведчики проводили там свои мероприятия, или морально поддерживали установление там революционной власти, или что-то подобное. Боевых действий в этом кишлаке в тот раз мы не вели.»

Из воспоминаний Павлика Николая, зампотеха 1 ММГ 47 пого

«После подрыва БМП № 744 под кишлаком Токали-Намуса, нам была выделена новая БМП-2, которая уже находилась в Керках. Стоял вопрос, как ее доставить в 1 ММГ. Транспортная колонна к нам не планировалась, а гнать боевую группу за получением одной БМП было неразумно. Я в это время находился в Керках и получал эту БМП. Получить ее и оставить в Керках – было бы крайне глупо. 1 погз нашей ММГ без одной БМП, а целая и новая техника стоит в отряде. Да и с другой стороны, ее бы на следующий день «местные умельцы» уже разукомплектовали бы. Тут в Керки прилетает Ми-26 для планового завоза, в том числе и в нашу 1 ММГ. Возникает толковая идея – перевезти БМП в Меймене на Ми-26. Грузоподъемность этого вертолета позволяет возить такие грузы, предварительное добро от вертолетчиков получено, осталось только промерять ширину БМП и соответственно ширину аппарели и створок самого вертолета. Промеряли, входит по ширине впритык. Справа и слева остается всего сантиметров по 10. Начали пробовать заводить БМП в вертолет. Механик водитель нервничает, из-за этого дергает штурвалом. Да тут еще вертолетчики запугали – повредишь вертолет – будешь платить… Механик-водитель попробовал несколько раз, не получается, психанул, сорвал с себя шлемофон, бросил его и убежал, естественно, предварительно выслушав все, что о нем думали присутствующие. Тогда сажусь за БМП я. Плавненько, не газуя и не дергая штурвалом, с первого раза загоняю БМПуху в чрево «коровы». Прилетели в Меймене без приключений. В Меймене я лично, точно так же вывел БМП из вертолета. Вертолет от нашей БМПухи не пострадал.
Насколько я знаю, это был первый случай в истории пограничных войск, когда БМП доставляли вертолетом. Да и в Советской Армии такие факты мне неизвестны. Не исключаю, что этот случай был вообще единственный в своем роде за всю историю афганской войны.»

Из воспоминаний Степнова Михаила Геннадьевича, замполита 3 погз 1 ММГ 47 пого

«Я помню этот случай, когда к нам в Меймене привезли «коровой» БМПуху. Я тогда обалдел от возможностей этого вертолета. До этого видел, как Ми-26 перевозил в совеем чреве 110 десантников Керкинской ДШМГ со стрелковым вооружением и минометами. Сам тогда летал в составе Керкинской ДШМГ. Видел, что Ми-26 перевозил сразу два ГАЗ-66. Но тут целую БМП… К такому вертолету после увиденного сразу проникаешься уважением.»

Из блокнота Миронова Александра Нестеровича, офицера ОВО «Ашхабад» КСАПО

«Герои Советского Союза – интернационалисты нашего округа должны быть в ленкомнатах. Меймене. В ленкомнате очень много ненужной наглядной агитации по истории Керкинского отряда.
«Они удостоены высоких наград». Стенд. Он нужен обязательно.
Забота, внимание к людям, их удовлетворение согласно всех норм положенности. Обставить Ленинские комнаты (мебель). Удовлетворение нужд личного состава в личной гигиене (мыло, зубная паста).
Укрепление органов народной власти за счет улучшения спецпропаганды. Оказывать им эту помощь. В основном в бандах узбеки. Они враждуют с пуштунами.»

Из блокнота Миронова Александра Нестеровича, офицера ОВО «Ашхабад» КСАПО

«Разобраться в экономическом и политическом положении в зоне ответственности ДРА. Главная задача ОГ САПО – обеспечить выполнение указаний Матросова о повышении активности наших спецподразделений на территории ДРА, влиять на наши подразделения. В ММГ бытового улучшения нет, начиная с 1982 года. Этот вопрос держать в центре внимания.
Две основные задачи:
1. Не дать осесть на зиму бандитам.
2. Не дать им возможность обеспечить себя на зиму материальными ресурсами.
Не мы действуем, а афганцы, мы им только помогаем. В кишлаки не заходить.»

Из книги Германа Устинова «Горький запах миндаля», рассказ «Пробуждение земли». Издательство «Молодая гвардия», Москва, 1986

«Если бы всевышний нуждался в новом Адаме, он бы свободно мог слепить его в Тур-Пахту (кишлак Торпахту, примечание Степнова М.Г.) - глины тут хоть отбавляй. Из нее сооружены все здешние дома и хозяйственные постройки, воздвигнуты высокие, словно крепостные стены, дувалы, ею «вымощены» узкие улицы и главная площадь, она, желто-красная, тугая, неподатливая, - единственное достояние здешнего земледельца. Глиняное царство, да и только.
Как каждое царство, однако, Тур-Пахту имеет свою армию. Ее воины заняли все «высоты» кишлака: взобрались на дувалы, крыши мазанок, вершины холмов, окружающих селение. Несмотря на свои разномастные и видавшие виды одеяния, они, вскинув винтовки к плечу и замерев но команде «смирно», выглядели весьма гордо и впечатляюще.
Почетный караул был выстроен по торжественному случаю. В гости к своим землякам приехал здешний уроженец, министр ирригации ДРА Ахмадшах Сурхаби. В небольшой колонне «газиков» он следовал сейчас лабиринтом кишлачных улиц на собрание стариков, чтобы рассказать им о делах страны, познакомиться с заботами бывших односельчан. Больше двадцати лет не был он на своей родине. За это время в его жизни случилось многое.
Закончил школу, потом Московский автодорожный институт, служил в армии, строил Джелалабадский ирригационный комплекс. После Апрельской революции был одним из организаторов земельно-водной реформы... Вместе с ним в кишлак приехали губернатор провинции Фарьяб, руководители провинциального комитета НДПА, несколько журналистов. В одной машине с афганскими коллегами нашлось место и мне.
Старики собрались на окраине кишлака, где для таких случаев имелась специальная, конечно же, глиняная площадка, хорошо вытоптанная, полукруглой формы, с высоким ритуальным шестом. Наиболее почтенные представители общины троекратно расцеловались с министром, остальные обменялись с ним рукопожатием. Один из седобородых аксакалов стянул с себя овчинную куртку и постелил ее рядом с шестом. На нее и усадили почетного гостя. Все остальные, поджав под себя ноги, уселись против него и приготовились слушать. Так началась местная джирга (собрание, круг, сход).
Многие поколения Тур-Пахту держали здесь общинный совет, решали проблемы войны и мира, земли и воды, работы и хлеба. Им никогда не жилось легко. Треть здешних крестьян до революции вообще не имела своих полей. У остальных были крошечные наделы, но всегда не хватало или буйволов для пахоты, или деревянной сохи, или удобрений, или семян, а чаще и того, и другого, и третьего. Сельские мироеды охотно приходили на помощь. Но тогда пахарю оставался лишь каждый шестой мешок зерна из его урожая. Долги были проклятьем чуть не всех бедняцких семей, но казались неотвратимыми и вечными, как летний зной, как безводье, как скудость почвы.
Бедствовали не только в Тур-Пахту. Так жил весь крестьянский Афганистан. В предреволюционные годы газета «Анис» писала: «Несмотря на жизненно важное значение сельского хозяйства, оно в нашей стране находится в плачевном состоянии и выезжает на шеях тощих, голодных и больных буйволов... Нужны реформы, которые дали бы толчок к его развитию».
В семидесятые годы режим «реформатора» Дауда выпустил ассигнацию в 50 афгани с изображением поля и упряжки буйволов, но на серьезные перемены в положении дехкан не пошел. Широко разрекламированные им аграрные преобразования свелись к тому, что 7 тысяч крестьянских семей получили землю на условиях выкупа. При этом владения баев и кулаков были не тронуты. А лишь здесь, в провинции Фарьяб, насчитывалось свыше сотни богатеев с поместьями от 600 до 2 тысяч джерибов (в одном гектаре 5 джерибов).
- Только Апрельская революция, - взволнованно обращается к собравшимся министр, - положила конец бесправному и полуголодному существованию сельского труженика. Она отобрала поместья у феодалов и безвозмездно отдала их безземельным крестьянам и кочевникам. Она ликвидировала бремя ростовщической задолженности, лежавшей на миллионах семей. Год от года народное правительство республики увеличивает помощь деревне, решая ее проблемы широко и комплексно.
Так, в 1985 году крестьяне получили от государства 180 тысяч тонн высококачественных химических удобрений (в 1980 году удалось дать только 6 тысяч тонн). Среди земледельцев были разделены почти 5 тысяч тонн первоклассных семян пшеницы, столько же семян высококачественного хлопка. В кишлаки направлены большие партии гербицидов и вакцины от болезней скота. Создано семь центров сельскохозяйственной техники, которые снабжают на время полевых работ комбайнами, тракторами, грузовыми машинами как государственные фермы, так и крестьянские кооперативы. Все это дехкане получают по льготной цене - на 20-40 процентов ниже себестоимости материалов и работ. К тому же в 1985 году правительство выделило им долгосрочный кредит в 553 миллиона афгани. Нет денег на семена - можешь взять в банке ссуду на десять лет.
Земельная реформа поддерживается водной. В государственные планы включены 32 масштабных проекта ирригации земель. 27 из них - продолжение строительства и реконструкция имеющихся гидросистем, а 5 - новые объекты...
И все это только первые шаги. Республика пока молода, не очень опытна, не очень богата, у нее много трудностей и много врагов. Но ее планы на будущее весомы и отважны. Завтра она сможет открыть перед крестьянами новые, более широкие и щедрые перспективы.
Мы приехали сюда, - заканчивает свою речь министр, - чтобы помочь вам. Прочтите устав и программу Народно-демократической партии. Вы увидите: все, что она замышляет, предназначено народу. Но если вы не будете поддерживать ее во всех начинаниях, нам ничего не удастся добиться. Вот я отвечаю за воду и говорю вам, мои родственники, земляки: здесь, в провинции, есть водная система, которую давно никто не чистил, не укреплял. Давайте вместе сделаем это. Правительство даст деньги, технику, специалистов. Вы - свой труд. Государство не собирается зарабатывать на этой системе. Она - ваша, вам на ней и хозяйствовать...
Гость умолкает, и тут же площадь взрывается аплодисментами. Дехкане - люди непосредственные. Они вскакивают с мест, окружают министра, наперебой выражают свою признательность республике, клянутся в верности ее идеалам. Это уже не джирга - спокойный и неторопливый разговор старших, с его восточной мудростью и невозмутимостью. Это скорее революционный митинг, захлестнувший и слушателей и оратора. Что ж, новое время рождает новые чувства.
Как не понять, как не разделить это волнение и энтузиазм!.. Ведь за ними - сбывшиеся надежды и чаяния, кровь и слезы веков афганской истории. Что в сердце у этого, например, крестьянина, в тоненьком, не но декабрьским холодам жилете да в холщовых штанах и рубахе? Знакомимся. Мустафа Кенджа - председатель здешнего кооператива. Вот его быль, рассказанная им самим.
Мустафе 42 года. В его семье, как он говорит, семь душ. Он, жена, четверо детей да работяга осел. Земли у них раньше не было, батрачили то у одного бая, то у другого.
Свой надел, 5 джерибов, он получил после революции. Небольшое поле, отобранное у деревенского малика (кулака) Хидаята, чьи земли были разделены между 48 семьями. Правда, лучший кусок в 30 джерибов малик оставил себе - максимум, чем разрешает владеть закон.
Вырастил Мустафа первый урожай на своем поле. Как-то осенней ночью в его дом постучали. Это был Хидаят с двумя вооруженными незнакомцами. «Плати-ка, приятель, выкуп за мою землю. Да еще штраф за той что слушаешься кяфиров (неверных)...»
- Но ведь мне дали эту землю по закону!
- Э-э-э, закон в Кабуле, а я здесь.
Половину пшеницы должен был отдать Мустафа ночным пришельцам. Те спокойно сгрузили ее на телегу, пригрозив: «Донесешь - вырежем всю семью».
Несколько суток подряд продолжались ночные налеты на обладателей бывшей его земли. Об этом шептались днем мужчины, из-за этого плакали но ночам женщины. Но что поделаешь, в округе хозяйничали душманы, львиная доля реквизированного урожая шла на прокорм бандитам. Лишь один крестьянин из Тур-Пахту встретил грабителей с винтовкой в руках. А через два дня по кишлаку пронеслась черная весть: враги убили и его самого, и жену, и детей, и всех близких. Тринадцать человек...
И еще один раз, через год, вышел на ночной разбой Хидаят. Вновь бессильно сжимали кулаки пахари, вновь молча проклинали малика женщины. Односельчане направили Мустафу и еще двух человек к губернатору провинции - пусть дает охрану кишлаку. Тот только устало улыбнулся: «Ну, пошлю я к вам на пару дней ребят из царандоя (милиции). А уйдут они - что потом? Слышали, на заводах рабочие сами охраняют свои цехи?»
Тогда-то дехкане Тур-Пахту и решили создать свой отряд защитников революции. В него вошли 60 человек. Они прошли выучку в царандое, получили оружие. И теперь душманы обходят кишлак стороной. «Одно жалко, - говорит Мустафа, - старая лиса Хидаят успел улизнуть в горы...»
Сплотившись для защиты своих полей, жители кишлака решили объединиться и для ведения дел. Так был создан их кооператив. Каждый пока работает на своем участке земли, зато все «внешние связи» осуществляются от имени коллектива. Если берут ссуду, то на весь кишлак, если покупают удобрения, то сразу десять грузовиков. Да и трактор не будешь гнать из города ради одного маленького поля - на дорогу больше уйдет горючего и времени, чем на пахоту. Сбытом выращенной пшеницы, фруктов, овощей тоже занимаются сообща.
Государство всячески поощряет создание кооперативов. Вести дела с ними надежней и удобней, чем с сонмом единоличников. Земледельцы и сами понимают это. Вот почему число крестьянских объединений быстро растет. Будущее афганской деревни, бесспорно, за ними.
Вот и сегодня, когда в кишлак приехал член Центрального Комитета НДПА, министр революционного правительства, с просьбами к нему обращались от имени кооператива. В сущности, просьба была одна - помочь с орошением полей. Решение состоялось тут же, на месте. Поскольку Тур-Пахту богат подземными водами, министерство пришлет сюда специалистов и технику для строительства поливных колодцев.
...В Майману (Меймене, примечание Степнова М.Г.), главный город провинции, мы возвращались вдоль крестьянских полей - голых, бурых, Печальных в это время года. Колеса машин с трудом преодолевали раскисшую, цепкую глину. Да, нелегка здешняя земля. Но если подкормить ее удобрениями, дать ей вовремя воду, вложить в нее терпенье, любовь и труд, она под щедрым южным солнцем пробудится к жизни и сторицей отплатит хлеборобу за его заботы.»

Из записной книжки Цехмейстера Николая Анатольевича, инструктора минно-розыскной собаки 1 погз 1 ММГ 47 пого

«Ноябрь, декабрь 1985 года и январь 1986 года прозябали на точке в окопах по 6 часов каждую ночь. Нужно было постоянно двигаться чтобы не замерзнуть. Сколько мы в сырых окопах перемечтали о гражданской жизни. Она нам казалась такой далекой и недоступной, как будто ты всю жизнь провел на позициях. От дождя укрывались ОЗК, он нам здорово помогал на службе. Особенно на операциях, в лужах приходилось спать. После службы мы в землянке пили чай, почти всегда без сахара. Да сахар там дорого у нас ценился, и с куском хлеба. Падал на койку как подкошенный и конечно не завидовал тем, кто нес службу на позиции. Иногда срабатывали мины, которыми была огорожена наша точка, тогда хлопцы немного отрывались. Местность обстреливали из автоматов и пулеметов. На позиции курить строго запрещалось, но почти все пацаны этим законом пренебрегали. А однажды ночью когда я служил с Сусловым Павлом, то Пашка закурил. В это время где то метрах 250 раздался выстрел, пуля просвистела рядом и воткнулась в землю немного поодаль. Мы попадали, и парни, конечно, начали немного прятаться, жить то всем охота. »