«Стараясь поддерживать связь с однокурсниками по учебе в Высшем пограничном военно-политическом училище имени К.Е.Ворошилова – выпускниками 1983 года, не упускаю случая повстречаться или созвониться с товарищами. В августе 2007 года во время встречи с подполковником М.Степновым, который проходит службу в Брестской Краснознаменной пограничной группе Пограничных войск Республики Беларусь, мне были переданы подготовленные им лично материалы, рассказывающие о гибели в Афганистане в ноябре 1987 года нашего однокурсника старшего лейтенанта Виктора КАЗАКОВА.
Получилось так, что до недавнего времени о том, как служил и погиб Виктор, было известно гораздо меньше, чем об обстоятельствах службы и гибели в Афганистане других наших однокурсников – старших лейтенантов Андрея Калмыкова и Андрея Рощинского, погибших в 1985 и 1986 годах соответственно (информация о них размещена в комнате боевой славы Голицынского пограничного института ФСБ России, в подразделениях, в которых они учились). Факты гибели любого нашего товарища нам, молодым в ту пору офицерам, служившим на границах Советского Союза, активно переписывавшимися в первые годы после окончания училища, не потерявших друг-друга, рано или поздно становились известными. О гибели Вити Казакова первым мне на Дальний Восток сообщил в письме мой родной брат Юрий, проходивший осенью 1987 года срочную службу в Керкинском пограничном отряде (граница с Афганистаном). Они, молодые солдаты, приняли участие в церемонии прощания с погибшим в бою офицером. Потом эта горькая весть пришла и от других людей.
Во время учебы курсант Виктор не был настолько заметной личностью в дивизионе, как например, Андрей Рощинский – художник и весельчак, или как Андрей Калмыков, который также был всегда на виду. Виктор Казаков в силу своего характера был незаметнее, скромнее. По крайней мере, мои личные воспоминания о нем таковы. Надо сказать, что мы учились в разных группах, даже не в соседних и, в силу этого, не являлись друзьями, хотя, естественно знали друг друга, при случае общались как, впрочем, и с каждым на курсе на протяжении четырех лет учебы. Возможно, другие офицеры, выпускники 1983 года, которые сейчас служат в нашем институте – полковники С.Мамонтов, С.Олефиренко, Е.Воробьев, И.Дмитриев, подполковник В.Харченко – смогут дополнить при необходимости мои воспоминания о Викторе Казакове. Я же считаю своим долгом предать гласности полученную информацию. Наши курсанты и офицеры должны узнать о человеке, чье имя выбито на камне у памятника погибшим выпускникам. Быть может, к 20-й годовщине гибели Виктора ему найдется место на стенде Комнаты боевой славы института, а в Воронежской области родным и землякам погибшего офицера будет приятно от осознания того, что о нем помнят не только на родине.»

Из книги «По обе стороны границы (Афганистан 1979-1989)». Книга вторая. Под общей редакцией генерал-лейтенанта Б.И. Грибанова, Воронеж 1999. «Живым – жить и помнить». Статья Виктора Руденко

БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА Старший лейтенант Казаков Виктор Иванович, заместитель начальника погранзаставы по политчасти. Родился 3 июня 1959 г. в с. Рудкино Хохольского района, русский. Учился в Рудкинской 8-летней и Костенской средней школах. В Вооруженных Силах СССР с 10 октября 1978 г. Окончил в 1983 г. Высшее пограничное военно-политическое училище КГБ СССР. В Республике Афганистан с июня 1986 г. Участвовал в 4 боевых операциях. 24 ноября 1987 г. в ходе десантно-войсковой операции, как указывается в наградном листе, с группой блокирования попал под сильный огонь противника. Приняв решение выводить группу из-под обстрела, сам остался в составе прикрытия. Боевая группа вышла без потерь, а Виктор Казаков получил смертельное ранение, от которого скончался на следующий день в госпитале г. Мары.
- Единственное, чего не могу понять, - признается сестра Виктора, Наталья Ивановна Концова, - как могли допустить, чтобы брат умер от потери крови?! Почему его сутки не оперировали? Как будто ждали, сколько может выдержать...
Каким был Виктор в детстве, лучше всех, конечно, знает младшая сестра (в обычной по сельским меркам семье Казаковых было трое сыновей и дочь). С самого детства Виктор мечтал о службе на границе: завел собаку в доме, наверное, как только научился ходить, постоянно мастерил из дерева автоматы. Детское увлечение, переросшее в профессию. В школе учился на хорошо и отлично. Не особенно хорошо разбирался в математике, зато от души любил писать сочинения.
И хотя он был мальчиком тихим, незаметным, но отличался неординарностью и самостоятельностью суждений, целеустремленностью. Наверное, эти качества в его характере и были определяющими.
- Когда Виктор стал пограничником, - продолжает рассказ Наталья Ивановна, - и приезжал в отпуск домой, вокруг него сразу же собирались деревенские мальчишки, и брат много времени проводил с ними, они в нем души не чаяли. Я даже обижалась: со мной не находит времени поговорить, а с ними возится. За месяц, пока был дома, объезжал всех друзей, родственников - такая у него была традиция. Первое время после гибели брата не могла выходить на улицу, если видела на ком-то зеленую фуражку. Единственное, что как-то примиряет меня с потерей, - так это то, что он мечтал быть профессиональным военным. А офицер обязан выполнить приказ даже ценою своей жизни...
Одна из самых дорогих реликвий для Натальи Ивановны - рапорт, который Виктор написал при поступлении в училище. Почему именно этот документ? Прочитав его, многое понимаешь. И прежде всего то, каким же преданным своей профессии был старший лейтенант Казаков.
«Начальнику Высшего пограничного военно-политического Краснознаменного училища им. К. Е. Ворошилова генерал-майору Чиркину П.А. рядового Казакова В.И.
Рапорт.
Прошу Вас условно зачислить меня в ваше училище. Со школьной скамьи я решил посвятить свою жизнь профессии офицера пограничных войск. В семье у нас нет офицеров, мои родители простые колхозники, которые сейчас находятся на заслуженном отдыхе, но в годы войны они внесли вклад в Победу, за что были отмечены правительственными наградами. Сейчас я благодарен своим родителям, которые воспитали меня не останавливаться ни перед какими трудностями, идти той дорогой, с которой решил связать свою жизнь. Поэтому я со школьной скамьи готовил себя к тому, чтобы стать офицером. В 1976 году окончил среднюю школу на «4» и «5» и первый раз поступал в военное училище, но не сдал экзамены и был отчислен. Тогда я переживал не так, как сейчас. Ведь тогда за плечами была всего только школа и все, только не было другой школы - самостоятельной жизни. В этом же году я поступаю в ПТУ, после окончания училища по направлению попал работать на газопровод в Вологодскую область, где проработал полтора года. Желание поступить в училище у меня не пропало.
В 1978 году вновь поступаю в ваше училище. Как я счастлив был, когда все экзамены сдал успешно, но огорчения были впереди. На мандатной комиссии был отчислен как не прошедший по конкурсу. Конечно, комиссия учла, что я поступаю второй раз, и посоветовала приезжать на следующий год - послужить в армии и снова в училище. Казалось бы, я должен пасть духом, забыть об училище, но не тут-то было. Стремление, настойчивость у меня остались те же. Осенью 1978 года я был призван в пограничные войска Выборгского пограничного отряда им. С. М. Кирова. Первая мечта сбылась. Многие говорили мне о службе пограничника, что она трудная и опасная, и желание поступать в училище пропадет, но не тут то было. С еще большим желанием я начал служить в пограничных войсках. Здесь я встретил своего первого замполита лейтенанта Баринова. Удивительным он был человеком, тоже в свое время мечтал быть офицером. Окончил суворовское училище, потом Московское командное училище имени Верховного Совета СССР, затем - служба на границе.
Когда он узнал, что я решил посвятить свою жизнь службе на границе, он сказал: «Правильно делаешь, что хочешь связать свою жизнь с границей, главное, было бы желание». И он верил в меня, что я стану настоящим политработником. Сколько добрых пожеланий, сколько теплых слов услышал я в свой адрес от друзей, курсантов, с которыми я поступал в училище. Все они желали мне только одного: «Ты должен поступить. Мы в тебя верим»..
И вот я поступаю в ваше училище в третий раз, но после второго экзамена я был отчислен. Такого удара я не ожидал. Все надежды рухнули, все старания пошли насмарку. Одно стремление у меня было: во что бы то ни стало поступить в училище, и для этого я делал все, не жалея себя. Были случаи, когда занимался на сборах и за счет своего сна. Но только сейчас осознаешь бесцельно прожитые годы. Некоторые думают, что это к лучшему, или судьба такая, но я против такого мнения. В жизни надо стремиться до конца к той цели, которую ты поставил перед собой, где ты мог наиболее полно, ярко проявить свои способности. И какая бы судьба ни выпала, я встречу ее достойно, как подобает советскому человеку. Как встретил ее Андрей Коробицын, который тоже мечтал стать пограничником, как встретили на Даманском.
Я поступаю в училище не ради корыстных или иных целей, а ради того, чтобы посвятить свою жизнь, а если потребуется, и жизни своей не пожалеть для любимого дела - дела охраны наших границ. Я всегда готов на лишения воинской службы, которые выпадут на мою жизнь.
Немалую роль играет, с каким ты желанием поступаешь в училище, но не все поступают с таким огромным желанием, как я. Каждому человеку присущи разные взгляды, в том числе и на жизнь, и на училище. Как больно сжимается сердце, как обидно становится, когда говорят такие слова: «Поступлю - хорошо, не поступлю - еще лучше». И все же они проходят, а затем пишут рапорта об отчислении. Сколько таких скептиков я встречал уже после мандатной комиссии. Я не могу сейчас выразить свое желание учиться в вашем училище, как не могла, наверное, выразить Вера Фелисова (Царева) свое стремление, чтобы ее зачислили в батальон майора Шорина Н.А.
Я обращаюсь к Вам как к человеку, прошедшему все трудности и тяготы, которые выпали на вашу жизнь, как к отцу: учесть мое стремление третий раз поступить в ваше училище, мою настойчивость и упорство и зачислить меня в ваше училище, где я проявлю все свои командирские и политические способности. И от Вашего решения зависит, быть или не быть мне офицером, осуществится моя заветная мечта или нет. Я рожден для того, чтобы стать солдатом, - в этом я нисколько не сомневаюсь. Конечно, Вам трудно будет вынести решение о зачислении в училище. Во всех правилах есть свои исключения, в том числе и в жизни, но я клянусь, что оправдаю ваше доверие, учиться буду только на отлично, отдам все силы, а если потребуется и жизнь, но доверие, которое Вы мне окажите, с честью и достоинством оправдаю.
11.07.79 г. Ряд. Казаков.»
После этого рапорта Виктора Казакова зачислили в училище. Он выбрал свою судьбу и иного пути просто не представлял.
Посмертно награжден орденом Красной Звезды, медалью «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа». Похоронен в родном селе.
...Спустя три года после смерти Виктора парализовало отца, в 1995-м он ушел из жизни. С тех пор в любую погоду Евдокия Ивановна навещает их могилы на сельском кладбище.

«Да, Виктор Казаков сам выбрал себе такую судьбу. Он с честью сдержал свое слово, данное им в рапорте на имя начальника училища. Мог ли он тогда себе представить, что в этом рапорте он сам себе напишет свою судьбу? Наверное, нет. Он, как и все, хотел жить, но от судьбы не уйдешь. Был ли он счастлив, думаю что да. Сбылась его мечта. Он стал офицером, жил настоящим офицером и погиб, как настоящий офицер.
Прочитав эту статью, повторно прихожу к мысли, что в «Книге памяти: Военнослужащие органов и войск КГБ СССР, погибшие в Республике Афганистан (1979 – 1989)» дата гибели Виктора Казакова указана неправильно. Пулевое ранение Виктор получил 24 ноября 1987 года, а скончался, как пишет сестра, на следующий день, т.е. 25 ноября 1987 года. Установить это точно, пока не представляется возможным.»

Из рассказа Ильи Федорова «Розыгрыш», Проза.ру

«Делать было нечего. Потому что воскресенье. Не нужно ничего копать. Война войной, а выходной,- святое…
Из блиндажа вышел Игорь-миномётчик, с ящиком в руках. Обыкновенный деревянный ящик из-под гранат для АГээСа. Этот ящик имеет одно замечательное свойство,- оптимальный размер для хранения личных вещей. Такой ящик есть у любого уважающего себя офицера или бойца. Игоря напряг кто-то из офицеров прибраться в их комнате. Блиндаж представляет из себя следующее: там есть отдельная «комната» для офицеров и основное спальное помещение для бойцов. Что-то вроде казармы,- кровати в два яруса, человек на тридцать, в стене есть ниша с «пирамидой» для оружия. Все как положено, только под землей. Сам ящик подлежал выбросу вместе с мусором, который в нем находился. Но и покурить, дело тоже святое. А в «однёху» курить никак невозможно. Где один курильщик, там и компания. Игорь присел и закурил… Но просто курить тоже не дело, обязательно нужно о чем то поговорить. Компания образовалась сразу, и занятие нашлось. На дне ящика была подостлана газета. И неважно, что она старая, ведь её можно почитать, и наверняка найдется что-то интересное. И название интересное,- «Вечерняя Рига». Происхождение этой газеты вполне обяснимо. Застава прибыла в Файзобад из Шибергана. А в Шибергане почтовый литер «КР»,- команда Рига, ведь именно оттуда изначально была введена вторая мангруппа. Причем несколько лет назад. Да, наверно очень старая газета.
А знаете, что самое интересное в этой газете? Ну, конечно же рубрика «Знакомства». Сказать, что все углубились в тщательное изучение, значит ничего не сказать. Тут же пошли шуточки и комментарии. Вслух читали все подряд, выискивая объект для возможной переписки. Только одна беда, - все девушки в «возрасте»: как правило от двадцати пяти и выше. Что взять с восемнадцати-двадцатилетних пацанов, сопляки ещё, пошлют таких «великовозрастные» невесты к черту… Вот уже выбраны несколько объектов для переписки. Нужно, чтобы кроме телефона, был и почтовый адрес. Вот уже выбран один самый подходящий, итоговый вариант. А написать очень хочется для прикола. То, что письмо будет написано, вопрос уже решенный. Осталось только выбрать, кто напишет.
И здесь возникло гениальное решение написать письмо от имени более старшего человека. И нужно, чтобы он был неженат. На объекте только два потенциальных жениха,- прапорщик Ханаков и старший лейтенант Казаков. Решили, что чем выше звание, тем более предпочтительная кандидатура.
Теперь настала очередь это письмо написать. Писали как казаки письмо турецкому султану, коллективно. «Здравствуйте, Жанна! Прочел ваше объявление в газете, и решил Вам написать. Зовут меня Виктор, в настоящее время выполняю интернациональный долг в Республике Афганистан. Если вы не возражаете, я хотел бы с Вами, для начала, вести переписку… и т. д…» Дата, подпись.
Но фотографию Игорь принес свою. Наверно ему больше всего хотелось переписываться с этой девушкой. Во всяком случае, будет реально видеть того, кто ей пишет. Вложили письмо с фото в конверт, написали адрес и положили в стопку писем для отправки. Прилетят «борты», заберут почту, и пойдет это письмо в далекую Ригу. Вероятность того, что эта девушка ответит, была ничтожно мала. Возможно, за этих несколько лет она уже успела выйти замуж, родить пару детишек…
Прошло какое-то время. В очередной раз прилетели «борты», выгрузили «хавку», сигареты, почту… И очень хорошо, что почта не попала в руки кого-то из офицеров, а легла на стол дежурного по заставе. Пересматривая письма, дежурный сразу же увидел письмо из Риги. Так как он сам принимал участие в написании, письмо было отложено в сторону.
«Соавторам» было очень интересно, что же в этом письме… Вскрыли и прочли, что фото ей понравилось, девушка не прочь переписываться, и даже хотела бы при случае познакомиться поближе. И своё фото прислала. И возникло чувство неловкости из-за того, что приходится обманывать такую симпатичную женщину. Интерес к переписке пропал. Наверняка эта девушка будет строчить письма, как из пулемета. И наверняка хотя бы одно письмо дойдет до адресата. И возможно получатель будет в недоумении. Не хотелось, чтобы хороший человек чувствовал себя неловко.
Было принято коллективное решение переписку прекратить. И лучше не могли ничего придумать, как написать от «имени товарищей», что старший лейтенант Виктор Казаков погиб при выполнении интернационального долга. На этом и закончилась эта история.

PS: Старший лейтенант Виктор Казаков погиб 24.11.87 года в кишлаке Сарайи-Кала при проводке колонны в г. Меймене, провинция Фарьяб.»

«Благодаря этой фотографии, которую мне выслал замполит 2 погз 1 ММГ Холявко Григорий Васильевич, а ему соответственно наш однокашник Калмыков Валерий, удалось установить точную дату смерти Казакова Виктора Ивановича. Как написано на памятнике, он умер 25 ноября 1987 года, а не 24 ноября, как предполагалось ранее, и как это написано в «Книге памяти: Военнослужащие органов и войск КГБ СССР, погибшие в Республике Афганистан (1979 – 1989)». Об этом же вспоминала сестра Виктора Ивановича. Об этом же написано и в статье Виктора Руденко. Предположения о том, что Виктор умер 25 ноября были, но доказательств этому не было. Сейчас есть и доказательства. Именно эта фотография. На фотографии около могилы Казакова В.И. изображены наши однокашники по Высшему пограничному военно-политическому училищу КГБ СССР им. К.Е.Ворошилова. Внизу сидит – Калмыков Валерий (не путать тоже с нашим однокашником Калмыковым Андреем, погибшим в районе кишлака Курайш), стоят: слева – Наумов Юрий, справа – Батанов.»

Из сборника примеров героических поступков воинов-интернационалистов «Время выбрало нас». Душанбе, 1988 г.

«В декабре 1987 года подразделение войсковой частя 2042 оказывало помощь афганским товарищам в сопровождении транспортной колонны. В последнее время в этом районе участились провокационные вылазки мятежников - нужно постоянно было быть начеку. Внимательно наблюдали за окружающей местностью старший лейтенант Виктор Казаков и его подчиненные.
...Душманы применили свой излюбленный прием: ударили из засады по середине колонны, рассекли ее пополам. Мгновенно сориентировавшись в сложившейся обстановке, мотострелки открыли по противнику ответный огонь. Умело и решительно командовал подчиненными Виктор. Находясь на самом опасном участке, политработник принял огонь бандитов на себя.
Получив тяжелое ранение, В. Казаков продолжал руководить действиями мотострелков. Был обеспечен выход боевой техники, транспортных машин из-под кинжального огня бандитов в упор. А вскоре были отброшены назад и бандиты. Разгром их завершит уже без офицера В. Казакова, который так и не выпустил из рук оружие.
Коммунист старший лейтенант Виктор Иванович Казаков посмертно награжден орденом Красного Знамени.»

Рассказ Калмыкова Валерия, однокашника КАЗАКОВА В.И. по Высшему пограничному военно-политическому училищу КГБ СССР им. К.Е.Ворошилова

«Лето одна тысяча восемьдесят шестого года. Ашхабад. Солнце палит нещадно. Слегка запылившийся и одуревший от жары, еле волоку ноги по проспекту Свободы*. Намерения - добраться до Текинского рынка (среди народа просто «Текинка»), и далее на находящийся рядом автовокзал, дабы успеть к автобусу. Затем часов шесть поездки в скверно пахнущем и душном автобусе, к месту службы. В районный центр Серахс, официально именуемый поселком городского типа (через полгода службы на заставе я поверил, что это и правда «п.г.т.», а сначала показалось – кишлак и есть кишлак, сущая дыра на краю света). Офицерская форма пограничных войск в упомянутом году, даже в летнем среднеазиатском варианте (полушерстяные брюки, рубашка с коротким рукавом и расстегнутый воротник без галстука), мягко говоря, неважно приспособлена к туркменскому климату. Более подошли бы шорты с майкой и панамка, но советский офицер – не наемник в Африке. «У советских собственная гордость – на буржуев смотрим…».
Недалеко от здания нашей главной окружной конторы навстречу мне марширует собственной персоной старший лейтенант Витька Казаков. Зеленая фуражка на затылке, большая дорожная сумка через плечо, вид тоже слегка сомлевший по причине весьма теплой погоды.
Мы не виделись с сентября (может октября) восемьдесят третьего, когда нас, молодых лейтенантов, прослуживших пару месяцев, собрали на учебные сборы в местечко Инджерева под Ашхабадом. Витек в первую же ночь с двумя такими же, как и он сам, любителями приключений, смылся в самоволку в Ашхабад. В легком подпитии по причине обострения дружбы народов где-то на ночных улицах состоялась битва с местными джигитами по причине обострения дружбы народов. Результатом был огромный фингал под глазом одного из Витькиных соратников, который ему поставил, кстати, третий участник этой эпопеи. Случайно, конечно. Промахнулся. Бил какого-то представителя племени йомудов* (а, может, гокленов*), а попал в глаз своему собрату. Бывает. Поле сражения осталась за нашими. Отмыв от пыли и пролитой крови хромовые сапоги в фонтане ресторана «Фирюза», и получив медицинскую помощь у наших госпитальных медсестер, они вернулись непобежденными. Честь мундира отстояли. Все участники рейда мои товарищи, так что обойдемся без фамилий, дело-то молодое было. Утром состоялся разбор ночных полетов. Генерал Рэм Василич Данилов, в то время начальник штаба Среднеазиатского пограничного округа, скупым военным языком изложил факт ночного набега на столицу Туркмении. Озвучил фамилии отличившихся. Они, изобразив раскаяние на физиономиях (один стыдливо прикрывал носовым платком жутко заплывший глаз), приподнялись со стульев. Последовала свирепый рык: «Сидеть!!! Я не давал команды встать!». Далее была произнесена замечательная тирада, которую я запомнил дословно, и которая оказала серьезное влияние на мои представления о воспитательном процессе (клянусь!): «Я вас строго накажу!!!» (жестко и с напором), затем, помолчав, и, задумчиво посмотрев в окно на пыльный и залитый солнцем плац, совершенно спокойным голосом: «А может быть, и не накажу…. В общем…, как у меня настроение будет…». И далее уже о делах насущных - о службе пограничной, о том, что нам, зеленым, все, что было в училище надо забыть и учиться у старших товарищей бремя государево исправно нести и далее в том же духе. ППР, короче. Партийно-политическая работа. Существует, правда, другая версия расшифровки этой аббревиатуры, известная всем замполитам.
Штрафников не наказали. Наверное, в молодости генерал тоже был лейтенантом.
В училище Витька имел два прозвища - «Мафик» и «товарищ Сухов». Первое он получил за любимую его присказку: «Мафия бессмертна» (вещие слова, хотя на дворе-то было начало восьмидесятых), а второе - за то, что после стажировки на границе привез форму «х/б», заботливо выстиранную в хлорке, отчего она приобрела характерный бело-песочный цвет. Сходство с героем «Белого солнца…» было несомненным. Как-то, в курсантскую бытность, вечером выходного дня мы выползли толпой из клуба после просмотра фильма, и потянулись к себе в расположение (курс уже был третий, чувствовалась легкая вольница, шли не строем, руки в карманах, курили на ходу). Под аркой нерадивых выпасал дежурный по училищу (не то майор, не то подполковник). Зорким пограничным взглядом он выцепил из толпы Витьку в вызывающе белой амуниции (борзость!) и с расстегнутыми подворотничком и верхней пуговицей гимнастерки (наглость!). Почти дословный диалог. «Товарищ курсант! Ко мне! Ваша фамилия?». Витька (приняв некую среднюю стойку между положением «смирно» и позой эсэсовского часового): «Я из второго батальона...». « Как ваша фамилия?». «Я из второго батальона...». Майор (или подполковник) от возмущения наливается краской. Мы тормозим, скучковавшись, метрах в пяти, с интересом наблюдая за происходящим, и кто-то внятно бормочет: «Сухов ево фамилие». Чем закончилось укрощение строптивого курсанта - память деталей не сохранила.
«Привет». «Привет». «Какие дела, как жизнь?». Покурили. Витька из своего Бахардена, где служил все это время после училища на границе с Ираном, ехал продолжать службу на афганскую границу в Керки. Не то город, не то тоже «п.г.т.». Ехал он, точнее говоря, не на, а за границу, замполитом на одну из застав мотоманевренной группы. Потрепались о жизни, кто - где, когда в отпуск, кого из наших видел, о ком слыхал. Витька вспомнил, как замкоменданта поймал его на охоте – получил втык. Посмеялись, помянули начальство тихим незлобивым словом. Покурили. Пора двигаться. Черт дернул за язык (жалею до сих пор) пошутить: «Ты, Витек, слышь, главное дело, дубленку привези оттуда целой». Витька не понял: «А на хрена мне дубленка нужна?». «Блин, я имею в виду свою, родную, гляди в оба, чтоб духи не подпортили». «А…, небось прорвемся…». «Все, давай, увидимся …». « Давай, пока, созвонимся - будет случай …». Пожали руки, хлопнули по плечу и потащились по своим направлениям в жарком ашхабадском мареве. Больше я никогда его не видел.
«…Казаков Виктор Иванович, старший лейтенант, замполит 2 пограничной заставы 1 мотоманевренной группы 47 пограничного отряда, погиб в бою 24 ноября 1987 года при проводке колонны в кишлаке Джумабазар севернее Меймене …». «…Умело и решительно командовал подчиненными офицер В. Казаков. В бою проявил личное мужество, самоотверженность. Политработник находился на самом опасном участке, принял огонь на себя. Благодаря этому был обеспечен выход боевой техники, транспортных машин из-под кинжального огня бандитов в упор. Во время схватки офицер В.Казаков получил тяжелое ранение, но продолжал руководить действиями мотострелков...». «…Как оказалось позже, Казаков В.И. погиб не в районе кишлака Ислим, а значительно севернее – в районе кишлака Сарайи-Кала…». «…Казаков Виктор Иванович погиб в кишлаке Сарайи-Кала. Когда начался обстрел, Казаков В.И. приказал бойцам спрятаться под броню, сам не успел. Ранение было сквозное через печень навылет…». «...Коробочка с Казаковым шла в начале нашей группы, т.е. сразу за колонной. Смерть была нелепой. Просто передвигались, как всегда на броне из-за угроз подрыва на минах, а Казаков ехал старшим на бронетранспортере, как раз справа (со стороны сопок). Его ранило в живот, по-моему, даже навылет, все залезли под броню и стреляли по кишлаку, чтобы там нельзя было поднять и головы. После этого развернулись и встали на блок в сопках перед кишлаком. Потом прилетели борты, перепахали все, забрали раненых и ушли…».
Село Рудкино лежит на правом берегу Дона недалеко от Воронежа. С верхней точки берега открывается умиротворяющий вид среднерусской полосы. Внизу село, купол церкви, серой лентой изгибается Дон, большой луг, лес у горизонта. Сельское кладбище крестами и надгробиями рассыпалось по склону большого бугра. Витькина могила на самом верху, недалеко от кладбищенской ограды. Рядом с ним нашли вечный покой его родители, пережившие сына на несколько лет. Иногда мы там бываем. Пьем водку, вспоминаем курсантские годы, службу. Изображение на гранитном памятнике сделано по фотографии, снятой еще в училище. Только погоны художник исправил на старлеевские и добавил на грудь орден, которым Витьку наградили посмертно.
Мне не очень нравится, когда о людях создают мифы. При жизни или после смерти. Правда мало похожа на придуманные легенды. Я помню Витю таким, каким знал его все четыре года в училище: и добрым, и не очень, веселым и грустным; любил он похохмить, подурачиться, а бывал серьезен и деловит, помогал бескорыстно, сочувствовал искренне, был товарищем и другом. Он не успел жениться, не успел стать отцом, да и многого, наверное, не успел сделать. Не знаю, успел ли он совершить подвиг, как записано в официальных реляциях, или сознание покинуло его в первые секунды ранения, и он умер, ничего больше не увидев и не сказав. Полагаю, это не важно. Важно, что он сам выбрал себе нашу нелегкую профессию, честно тянул свою офицерскую лямку и «сделал лучшую для военного человека карьеру – погиб в бою…». Ему было двадцать восемь лет.
Прошло уже больше двадцати лет, но у меня все равно часто возникает какое-то неясное чувство вины перед ним, да и перед другими, не вернувшимися с этой войны. А у вас?»

«Я был непосредственным свидетелем смертельного ранения замполита 2 погз 1 ММГ «Меймене» старшего лейтенанта Казакова Виктора Ивановича.
На границе зацепили транспортную колонну и пошли на Файзабад. Мой БТР № 732 шел, как саперный, т.е., впереди колонны. До Файзабада Казаков В.И. с нами не ехал. Он сел к нам на броню уже в Файзабаде, откуда мы потащили колонну на Меймене. Не знаю почему, но колонна сильно перемешелась. Наш БТР уже оказался не саперным, а шел где-то в середине колонны, хотя у нас в десанте были саперы и минно-розыскная собака. Почему-то впереди нас оказались и транспортные машины ММГ «Калайи-Нау».
Подошли к кишлаку Сарайи-Кала. Сразу его не проходили, а еще долгое время ждали, когда его пройдут сарбозы. Потом по радиостанции я услышал, что сарбозы беспрепятственно прошли кишлак и мы тоже колонной начали его проход. В кишлак Сарайи-Кала въехали без проблем. Признаков того, что будет нападение – не было. В кишлаке свободно ходили люди. Вдруг за 5-6 машин впереди нас прогремел взрыв. Как потом узнали, это на дорогу выбежал «дух» и из гранатомета выстрелил практически в упор в машину с боеприпасами ММГ «Калайи-Нау». Начался мощный обстрел нашей колонны из стрелкового оружия. Десант укрылся под броней, а наводчик КПВТ начал вести огнь по кишлаку. Мой люк – водителя БТР был открыт и от грохота КПВТ я практически ничего не слышал. Старший лейтенант Казаков В.И. вел огонь из автомата, высунувшись по пояс. Отстреляв магазин, Казаков В.И. попросил еще один магазин у меня, чтобы не заряжать свой. Я ему дал магазин, но он, кажется, так и не успел из него выстрелить ни одного патрона. Он как-то осел на сидение, на котором стоял до этого и склонился вперед вправо на радиостанцию. Мы с командиром отделения Комарчуком Василием сначала подумали, что Казакову стало плохо, о ранении даже не подумали. Старший лейтенант Казаков В.И. ничего не говорил, но рукой показал на место ранения. Пуля вошла в офицерский ремень с левой стороны и далее в живот. Входного отверстия практически не было видно, но на выходе рана была рваная. Перевязать Казакова внутри БТРа практически не было возможности, я крикнул Комарчуку Василию, чтобы он зажал бинтами пулевое ранение у старшего лейтенанта, а сам вышел по радиостанции, где доложил, что на БТРе № 732 ранен офицер. Мне дали команду выходить из боя. Но выйти из кишлака было не так уж и просто. Впереди меня был БТР № 741, сзади еще какая-то машина. Развернуться было очень сложно, особенно под мощным огнем «духов». Я высунул голову из БТРа по-походному и только так смог развернуться и выехать из кишлака. По радиостанции постоянно спрашивали, где я нахожусь, я отвечал. Уже за кишлаком нас догнал вертолет Ми-24, мы остановились. Казакова вынимали через верхний люк десанта. Через нижний люк достать его было невозможно. Передали Казакова В.И. летчикам. Он был еще жив.
Знаю, что Казакова В.И. вертолетчики отвезли в госпиталь. Почему он умер в госпитале – не могу понять. Позже мы осмотрели наш БТР и увидели следы той пули, которая ранила Казакова В.И. Пуля чиркнула по броне БТРа, ударилась в башню и от нее срикошетировала в Казакова В.И.»