Объединение сайтов | Главная | Регистрация | Вход
Главная » Боевой путь ММГ » 1982год » 1982год

1982 год (часть 2)

Фото из архива Шахматова Евгения Анатольевича, начальника 3 погз 1 ММГ 47 пого. Пейзажи провинции Фарьяб.


Фото из архива Шахматова Евгения Анатольевича, начальника 3 погз 1 ММГ 47 пого. Пейзажи провинции Фарьяб.


Фото из архива Шахматова Евгения Анатольевича, начальника 3 погз 1 ММГ 47 пого. Пейзажи провинции Фарьяб.

Из книги Виктора Носатова «Фарьябский дневник», Москва, 2005 год

«Первая же рекогносцировка и трассировка позиций показала, что вместе со слабой, в инженерном отношении, обороной армейцы оставили нам и массу «сюрпризов». Кто-то из офицеров чуть было не зацепился ногой за проволочную растяжку, закрепленную на дне глубокого арыка. Видя это, старший лейтенант Коля Русаков - командир инженерно-саперного взвода, направил рекогносцировочную группу в укрытие, а сам приступил к разминированию. Каково же было удивление офицеров, когда вместо хорошо знакомой нам итальянской мины, которую «духи» обычно использовали против нас, он показал обыкновенную «лимонку», гранату «Ф-1». Оказывается, рота, что стояла здесь до нас, забыла разминировать свои позиции. Такие «подарки» от своих предшественников нам пришлось находить еще немало и под Меймене, и в других местах. Эта первая, «лимонка», научила нас осторожности.
Впервые за несколько суток, наконец-то, тыловики накормили нас горячим обедом. Правда, капитан Сережа Зубцов не порадовал офицеров какими-то особыми деликатесами, но вместо тушенки и уже успевшей надоесть каши, повар подал на стол ароматные щи, макароны по-флотски и кисель. За столами офицерской столовой, расположенной в довольно-таки просторной палатке, не утихали восторженные воспоминания о пройденном пути, звучали соленые анекдоты и искренний смех.
После обеда нас навестили советники. «Ниву», на которой они к нам приехали, обступили свободные от работы и службы бойцы, рассматривая машину словно невидаль. И в самом деле, никто из нас не ожидал увидеть в эдакой глуши нашу легковушку. Заляпанная со всех сторон, с непонятными знаками арабской вязи вместо номера, машина была для нас родной. С советниками приехал среднего роста афганский офицер, старший лейтенант связи из батальона царандоя.
- Сахиб, - просто представился он. - Хочу с вами дружить, - с небольшим акцентом, по-русски предложил он.
Мы познакомились. За время наших совместных с афганцами операций Сахиб старался быть ближе к нам. И всегда, где бы он ни был, какое бы задание не выполнял, мы были уверены в нем как в себе. Этот довольно редкий среди афганцев авторитет он заработал не в одном бою, выполняя самые сложные поручения, постоянно рискуя жизнью. Кто он, этот фанатично преданный революции афганский офицер? Почему он, несмотря на косые взгляды своих сослуживцев, выбирал любую свободную минутку, чтобы побывать у нас, поговорить о наших общих заботах, немного помечтать? Он упорно изучал русский язык, спрашивая у нас значение каждого непонятного слова. Научился писать печатными буквами. У меня до сих пор хранится его открытка. Хоть и немного там написано, но от всей души. Такие открытки он нам дарил ко всем большим праздниками.
Судьба не баловала этого человека. Родился он в глухом селении, вдали от городов и цивилизации, в семье дехканина. С малых лет познал, что такое голод. Чтобы отцу легче было прокормить семью, ушел батраком к баю. Работал у него подпаском за хлеб и ночлег. Когда неурожайный год поставил под удар всю семью, он пошел на заработки за границу, в Пакистан. Там познал, что такое быть батраком без подданства, испытал немало горя и унижений, но там же он узнал, что такое настоящая дружба, изведал горечь расставания с другом. В общем, из Пакистана Сахиб приехал уже другим человеком. Деньги, что он там заработал, помогли расплатиться с долгами, и семья зажила лучше. Но он уже не мог помогать отцу, как прежде, его тянуло в город, к людям, к знаниям. Отец не стал удерживать старшего сына на привязи, тем более, что подрос младший брат.
Сахиб переехал в Кабул. Работал на хлопкоперерабатывающей фабрике. Там он стал профессиональным рабочим и встретил революцию всей душой. Ведь она открывала для братьев и сестер Сахиба более радостное будущее. Когда правительство начало формирование народной милиции, пошел туда добровольцем. Участвовал в нескольких операциях по ликвидации боевых групп оппозиции. В награду за преданность делу революции секретарь районного комитета НДПА рекомендовал его на командирскую должность. Потом его послали учиться к нам в Союз. Учился Сахиб в Ташкенте. Увидел, как мы живем, чем дышим. После учебы в Союзе Сахиба отпустили на несколько дней домой, в отпуск. Приехал он в родной кишлак в форме и до сих пор кается в этом. После его отъезда к месту службы душманы, под предводительством сыночка кишлачного старейшины, у которого Сахиб когда-то был батраком, загнали всю его семью в дом, подперли дверь колом, обложили соломой и подожгли. В живых никого не осталось. В первые дни, после того, как ему сообщили о страшной смерти отца, матери, братьев и сестер, он преднамеренно под пули лез, был ранен. После госпиталя пришел совсем другим человеком. Стал спокойным, уравновешенным, в меру осторожным. Иногда с отрядом в десяток бойцов обращал в бегство банды раз в пять-десять больше. Часто ходил в разведку один, несколько раз приводил пленных. Одно время за ним даже охотилась террористическая группа моджахедов, которые предложили за голову Сахиба не одну сотню тысяч афганей.
Однажды до нас дошли слухи, что Сахиб погиб. Горькая весть не оставила равнодушным никого из нас. Наутро он пришел к нам в гости. Оказалось, что и в самом деле погиб офицер Сахиб, только другой. Хочется верить, что он жив и сегодня.»


Маршрут ввода 1 ММГ 47 пого в г. Меймене


Фото из архива Шахматова Евгения Анатольевича, начальника 3 погз 1 ММГ 47 пого. Пейзажи провинции Фарьяб.


Фото из архива Шахматова Евгения Анатольевича, начальника 3 погз 1 ММГ 47 пого. Пейзажи провинции Фарьяб.

Комментарии к книге «Фарьябский дневник» Лысенко Владимира Петровича, заместителя начальника полевой оперативной группы «Меймене» 47 пого

«Кстати, Носатов В.И. в своих воспоминаниях не сказал, что за неделю до ввода 1 ММГ меня и капитана Васильева Н.М., с отделением солдат вертолетами выбросили в Меймене готовить место прибытия и собственно встречать наше подразделение. Жили мы эту неделю у Бориса Тукеновича Керимбаева в его землянке, а солдаты в других землянках вместе с десантниками.»

Из воспоминаний Шахматова Евгения Анатольевича, начальника 3 погз 1 ММГ 47 пого

«Ввод нашей ММГ проводился 11.01.1982 года. Эту дату я не могу спутать ни с какой, потому что 10.01.1955 года я родился. Вечером мы немного посидели, отмечая мой день рождения. Помню как сейчас, ребята мне подарили небольшой красивый таджикский ножик с которым я проходил всю командировку и который у меня свистнули царандоевцы. Рано утром 11.01.1982 года мы произвели посадку на машины и колонна (более 200 машин) начала движение. Руководил колонной полковник Борисов. Меня он в колонне поставил замыкающим, и, постоянно связываясь со мной, уточнял протяженность колонны. Для меня было все интересно. Вспомнилось все, чему меня учили в Бакинском высшем общевойсковом командном училище. Пересечение границы было особенно волнительным. Это чувствовалось по всем, кто находился в БТРе. Весь личный состав, в том числе и офицеры, были одеты в полную боевую экипировку, которая стесняла в движении и всячески мешала (первые азы боевого опыта). Я отстал от колонны еще на середине пути километров на 15-20, так как не мог бросить 3-4 колесные машины с боеприпасами и водой, которые постоянно глохли и застревали. Меня постоянно поддерживал и сопровождал вертолет МИ-8. Борисов следил за мной постоянно. Я удивлялся, как он успевает за всем следить.
Он понравился мне как офицер еще тогда, когда принимал боевую готовность наших застав на контрольных учениях с боевой стрельбой. Он сам лично контролировал мои действия, находясь со мной в бронетранспортере. У меня на тех учениях произошел небольшой курьезный случай. Наводчик пулеметов на моем бронетранспортере Костик (фамилия не помню) пожадничал на боеприпасы, и зарядил пулеметную ленту КПВТ полностью, не пропустив первое звено, само собой пулемет заклинил еще при первом досылании патрона в патронник, и Костик не смог сделать ни одного выстрела из КПВТ. Борисов пожурил меня тогда серьезно, но без злобы. И я понял, что в этом моменте, прежде всего, был виноват я сам.»

Из воспоминаний Суровцева Михаила, командира расчета 3 усиленной погз «Андхой» 2 ММГ 47 пого

«Андхойская крепость была отнюдь не средневековой – ее строили англичане, скорее всего в первой половине 20 века (там был кожевенный завод) и стены ее никак не были 8-10 м (максимум 5 м). Носатов В.И. пишет, что район Андхоя населяли в основном туркмены и немного было пуштунов и арабов, это все верно, но еще было довольно много узбеков (насколько я помню лекции наших разведчиков их по численности было немногим меньше туркмен) и они постоянно с туркменами бились. Это было нам на руку и наши разведчики эти стычки инициировали и поощряли (мы даже боеприпасы им возили). По-моему узбекские банды контролировали уезд Ханчарбак (мулло Усман), т.е. направление на Шиберган.»


Фото из архива Неходы Сергея Ивановича, замполита 3 усиленной погз «Андхой» 2 ММГ 47 пого. Вид на крепость «Андхой» с вертолета.

Из переписки Суровцева Михаила, командира расчета 3 усиленной погз «Андхой» 2 ММГ 47 пого и Степнова Михаила Геннадьевича, замполита 3 погз 1 ММГ 47 пого

«Попробовал найти названия и список уездов Фарьяба (по нашим и американским картам): Альмар, Андхой, Бильчираг (или Бельчираг), Давлятабад (или Даулатабад), Кайсар, Карамколь (или Карамкуль), Кохистан, Меймене, Пуштункот, Ханчарбаг, Ходжасабз Пош (возможно немного не так переводится), Ширинтагаб.
Чем отличается улусвали от алакадарийи? Улусвали – по-моему, переводится как уезд. Где-то читал, что в Фарьябе 4 алакадарийи, остальные улусвали и всего в сумме 12 районов. Алакадарийи: Альмар, Ханчарбаг, Карамколь и … забыл.»

Из воспоминаний Радченко Бориса Семеновича, старшего офицера полевой оперативной группы «Меймене» 47 пого

«Местом постоянной дислокации ММГ был определен аэропорт города Меймене, который представлял собою грунтовую взлетно-посадочную полосу способную принимать самолеты типа ЯК-40. Службы обеспечивающие полеты гражданских самолетов авиакомпании «Бахтар» размещались в одноэтажном здании аэропорта.
На момент прибытия 1 ММГ 47 ПОГО в Меймене, в районе взлетно-посадочной полосы аэропорта уже дислоцировались ранее введенные в Фарьябскую провинцию ДРА подразделения 40-й Армии:
усиленный батальон десантно - штурмовой бригады (командир Керимбаев Борис Тукенович) (отдельный 177-й отряд спецназа ГРУ, примечание Степнова М.Г.);
отдельная мср охраны аэропорта;
отдельная авиакомендатура (10 вертолетов МИ-8, обеспечивала боевые действия батальона ДШБ) (отдельного 177-го отряда спецназа ГРУ, примечание Степнова М.Г.).
К лету 1982 года провинцию покинула авиакомендатура, затем усиленный батальон ДШБ, который сначала убыл в г. Сари-Пуль (провинция Джаузджан, приблизительно 50 км. южнее Шибергана), а затем был передислоцирован в южные провинции ДРА. Последней ушла ( в г. Кундуз) отдельная мср охраны аэропорта. Таким образом, со второй половины 1982 года и до вывода войск из ДРА, все задачи по укреплению органов власти ДРА, обеспечению стабильности в провинции, снабжению г. Меймене всем необходимым, ведение боевых действий с БГ, недопущение провокаций на Государственной границе, выхода БГ к Государственной границе, были возложены на ПВ.
В городе также размещался советский советнический аппарат провинции, который состоял из партийного советника 1-го секретаря НДПА провинции Фарьяб, комсомольского советника организации ДОМА (Демократическая организация молодежи Афганистана), советников КГБ, армейских советников, советников органов МВД.
Партийный, комсомольский советники и советники КГБ размещались в центре города в гостинице, на территории которой для обеспечения радиосвязи советнического аппарата КГБ находилась Р-140 с экипажем состоявшем из пограничников. Армейские советники, советники органов МВД, а также группа ГРУ СА размещались также в центре города в здании банка. Охрану как гостиницы, так и банка осуществляли подразделения царандоя (МВД).
Органы государственной власти представляли: губернатор провинции Фарьяб рафик Пайкор и 1-й секретарь НДПА Фарьяба рафик Альборс.
Из воинских афганских частей в г. Меймене дислоцировались:
• 35 пп 18 ПД (численность 900 чел., командир полка полковник Муталеб), 3 пб этого полка находился в Ширинтагобе;
• подразделения Царандоя, обеспечивающие охрану города, административных зданий, тюрьмы, руководства провинции (численность 1200 чел.);
• отдельный батальон Царандоя (командир майор Аюп Хан) численностью 300 человек;
• управление МГБ по Фарьябской провинции (затем преобразованное в СГИ - Службу государственной информации, возглавлял Рафик Хаким, заместитель – Хошим Уртак);
• отдельный батальон СГИ численностью 150 чел.

Прибыв к месту постоянной дислокации, до середины 1982 года ММГ располагалась в палатках, проводила инженерные работы по обустройству лагеря, совершенствованию обороны, строительству землянок, в которые практически полностью переселилась к августу 1982 года. В начале 1983 года ММГ закончила строительство бани. Личное участии в ее обустройстве принял заядлый любитель парилки - начальник ОГ подполковник Нестеров Н.Н. Законом служили указания начальников ОГ и ММГ о топке бани, приуроченной к каждому прибытию боевой группы ММГ в лагерь после проведения операций. Учитывая отсутствие берез в ДРА, родители и друзья солдат и офицеров ОГ и ММГ березовые веники присылали из Союза почтовыми посылками.»


Фото из архива Радченко Бориса Семеновича, старшего офицера полевой оперативной группы «Меймене» 47 пого. Дорога в Афганистан.


Фото из архива Радченко Бориса Семеновича, старшего офицера полевой оперативной группы «Меймене» 47 пого. Дорога в Афганистан.


Фото из архива Радченко Бориса Семеновича, старшего офицера полевой оперативной группы «Меймене» 47 пого. Лагерь 1 ММГ «Меймене».

Из воспоминаний Шахматова Евгения Анатольевича, начальника 3 погз 1 ММГ 47 пого

«Ввод нашей ММГ прошел без всяких эксцессов. По прибытии разбили палаточный городок и начались будни по благоустройству. В первую очередь, оборудовали позиции вокруг лагеря. Затем начали оборудовать землянки. Одновременно выезжали на различные операции.
Был такой случай, когда первый раз выехали на операцию по встрече колонны с грузом для нашей ММГ и начальник 2 погз майор Сотников сразу три раза «посидел» на мине. Последний раз на выезде из «зеленки» в сторону нашего лагеря. Тогда я узнал, как помечают духи установленные на дороге мины для своих. Я на своем 737 шел впереди в дозоре и уже был на выезде из «зеленки» как услышал взрыв. По рации сообщили, что Сотников подмял под себя вторую мину. Все остановились. Помню, пока стояли, я обратил внимание на то, что на обочине дороги рядом с моим БТРом аккуратно горочкой выложены камешки и на них красная тряпочка. Я особого внимания этому не придал. Саперы протоптали дорогу вперед далеко, но меня они обошли. Калинин Сотникова послал ко мне. Я его определил на БРТ №740, который шел за мной пятым, и старшим на котором был Виктор Буйнов, особист. Всех распределили, Николай Рукосуев (зампотех) подцепил подбитый БТР и мы тронулись. Проехав немного, снова слышу взрыв. Оказывается, 740 БТР подорвался как раз на том месте, где я стоял. Вот так вот все приходило с опытом. После этого случая Калинин Сотникова никогда не брал на выезды, и он сам по своему желанию оставался охранять лагерь. Только перед своей заменой один раз еще съездил, к счастью, на этот раз все было хорошо. По моим неподтвержденным данным Сотников вроде бы как умер.
Хотелось бы отдельно вспомнить всеми хорошими словами наших бойцов. Особенно вспомнить тот труд, который они вложили в устройство нашего городка. Ведь все это было сделано одними руками, работающими лопатой, киркой, ломом, топором и пилой. Учесть еще то, что параллельно несли службу по охране лагеря.»


Фото из архива Шахматова Евгения Анатольевича, начальника 3 погз 1 ММГ 47 пого. Так осуществлялся в первые дни развод на работы по оборудованию позиций и рытью землянок. Первыми на снимке 3 погз, за ней минометная батарея. 1982 год.

Из дневника Феликса Абдуловича Ганиева в 1981 – 1983 годах подполковника, советника провинциального отдела ХАД

«20 января 1982 года. Провинциальный отдел ХАД. В кабинете начальника ХАД Абдула Кави - я и руководитель подразделения по борьбе с бандитизмом Худжаин.
- За последнее время резко активизировалась деятельность неприятельской агентуры, - с ходу начал Абдул Кави, - уже в нынешнем году мы потеряли троих своих лучших агентов. Каковы же причины этих провалов? Я вижу две. Или в нашей среде появился предатель, или наши люди пострадали из-за недостаточного опыта оперативной работы. Третьего не дано...
- Среди наших сотрудников предателей быть не может, - уверенно сказал Худжаин. Они же все на виду. И, кроме того, потери понесли разные подразделения, никак не связанные друг с другом. Больше того, среди пропавших, как вы знаете, и мой агент, которого я вербовал самолично. Он в течение года поставлял достоверную, неоднократно проверенную информацию из самых, что ни на есть нашпигованных душманскими отрядами мест. Я считаю, что мой агент, человек опытный, и раскрыть его могли только случайно...
- Не верю я в случайности, - хоть режь меня на куски, не верю! - прервал подчиненного начальник ХАД. - Ведь проверка фактов прошлогодних провалов, еще раз показала нам, что большую часть своих людей мы теряем из-за слабой подготовки и неопытности в оперативной работе. А противник этим пользуется. С чем, по-вашему, связана активизация деятельности душманских разведчиков, в последнее время?
- Прежде всего, с появлением в провинции резидента партии "Исламское движение Афганистана" Абдусалома, которому удалось за пол года несколько скоординировать деятельность нескольких крупных формирований моджахедов. За этот небольшой промежуток времени он смог сделать то, чего мы не можем осуществить вот уже почти год - координации работы всех силовых и правоохранительных структур в провинции. И вот результат! - озабоченный создавшейся обстановкой, включился в разговор я.
- Вы же знаете, уважаемый Феликс Абдуллович, что мы уже неоднократно обращались в Кабул с просьбой о помощи в решении этого, давно наболевшего, вопроса...
- И что?
- Обещали прислать кого-нибудь из ЦК НДПА. Надо подождать.
- Нет ничего хуже, чем ждать, да догонять, - сказал я. Но, поняв, что до собеседников мои слова не дошли, добавил:
- Это поговорка у нас такая есть, - и начал на примерах объяснять ее суть.
Еще минуту назад, застывшие, несколько недовольные критикой, лица афганцев потеплели, в глазах появился дружеский, добрый огонек. Видя, что напряжение несколько снято, я продолжал гнуть свою линию.
- А, что если, не дожидаясь указки сверху, мы соберемся, и обсудим вопросы координации нашей деятельности уже в ближайшее время?
- Хорошо бы, конечно, но мне кажется ни начальник царандоя, ни командир полка на это без команды сверху не согласятся, - с сомнением в голосе сказал Абдул Кави.
- Без разрешения начальства, также как и без благословения Аллаха, важные дела начинать нельзя, - поддержал начальника ХАД Худжаин.
- Значит будем ждать пока моджахеды объединятся? - упорствовал я, - ведь только своими силами мы не сможем этому помешать. Ни для кого не секрет, что даже Мавлави Кара, поддался на уговоры Абдусалома, и готов стать под его руку. Что уж говорить о более мелких формированиях моджахедов. Не пройдет и полгода, как вся наша многолетняя работа по разобщению полевых командиров пойдет собаке под хвост.
Выслушав мою продолжительную тираду до конца, афганцы согласно закивали головами.
- Вы правы Феликс Абдуллович! В ваших словах не только правота, но боль за наше общее дело, - подытожил сказанное начальник ХАД. - Поэтому мы должны приложить все усилия, для того, чтобы договориться между собой, не ожидая команды сверху ...
- Хотя бы сделать какую-то попытку в этом направлении, - согласился я.
- Я сегодня же переговорю об этом с руководством провинции, - сказал Абдул Кави.
С нашими советниками, а также с командованием пограничников и военных предложил переговорить я.
- Спасибо, Феликс Абдуллович! Я знал, что мы всегда можем найти общий язык, даже в самой сложной ситуации, - сказал начальник ХАД. - А теперь перейдем к текущим вопросам, - сразу же, без всякой паузы продолжил он:
- Я бы хотел обсудить с вами подготовленную оперативным отделом сводку, перед тем, как отправлять ее в Кабул.
«За последнее время в провинции Фарьяб резко активизировали свои действия боевики «Исламского движение Афганистана». Отрабатывая деньги своих заграничных покровителей, полевые командиры участили нападения на военные колонны Афганской народной армии и подразделений Ограниченного контингента советских войск (ОКСВ) в ДРА. По заявлению Киркинского погранкомиссара, на участке пограничного отряда, продолжались обстрелы пограничных нарядов, попытки проникновения вооруженных банд и контрабандистов не территорию Советского Союза.
В целях ослабления и дальнейшего предотвращения боевых действий со стороны боевиков «Исламского движения Афганистана» необходимо усилить подразделение царандоя и ХАД, дислоцирующие в Меймене и Андхое, за счет армейских формирований и групп защиты революции. Необходимо активизировать оперативно-розыскную деятельность по выявлению баз и ярых сторонников «Исламского движения Афганистана» (ИДА) и во взаимодействии с частями и подразделениями ОКСВ в ДРА, дислоцирующихся на территории провинции Фарьяб, подавить и уничтожить вражеские шайки и формирования бандитов»...
Я предложил добавить в сводку пункт о необходимости скорейшей координации деятельности афганских силовых и правоохранительных органов с подразделениями ОКСВ и пограничников, дислоцирующихся в провинции...
Абдул Кави согласился, добавив при этом:
- Пока руководство будет знакомиться с этой сводкой, и принимать необходимые меры, мы, дай бог, сами обо всем договоримся. И если случится, что ни будь непредвиденное, всегда сможем этой нашей сводкой прикрыться, - глаза начальника ХАД хитро блеснули.
Солнце, медленно забравшись на вершину небосклона, явно с разведывательными целями, забросило в сумрачный и промозглый кабинет Абдула Кави свой яркий, игривый луч. Сначала он не торопясь прошелся по не зашторенной карте, изучая оперативную обстановку, нанесенную накануне совещания начопером, потом, соскочив на пол, задержался у всегда готового к походу, чемоданчика хозяина кабинета. Отразившись хромированного замка чемоданчика, он чуть было не ослепил задумавшегося о чем-то Худжаина. Тот встрепенулся, схватил со стола лежащую на краю тетрадь и быстро ею прикрылся. Но луч, быстро перебравшись за стол, уже штудировал срочную телеграмму, которую только, что помощник положил перед начальником ХАД.
Не обращая никакого внимания на заигрывание солнечного зайчика, Абдул Кави озабоченно вчитывался в текст. Лицо его, только, что спокойное и умиротворенное, вдруг резко преобразилось, потемнело, резко обозначились скулы и тонкий нос. Закончив читать он тяжело встал и ни на кого не глядя, глухо произнес:
- Аналитики из Кабула, утверждают, что в аппаратах губернатора и секретаря провинциального комитета НДПА, завелись предатели. Есть подозрение, что работают они на Мавлави Кара. Во всяком случае, информация о деятельности губернатора Пайкора и секретаря Альборса, а также об операциях, планируемых нами совместно с силовиками, периодически поступает в Пакистан через людей Мавлави. Одного из них наши пограничники задержали накануне. И что самое интересное, в записке, которую хотел тайно переправить за границу один из верных нукеров Мавлави, содержался наш, согласованный со всеми заинтересованными структурами, план очередной операции по блокированию и уничтожению боевиков в районе Кайсара.
- Но об этом же, кроме нас, провинциального руководства, командира полка и начальника царандоя никто больше знать не мог, - многозначительно покачал головой Худжаин.
- Это лишний раз доказывает то, что мы еще недостаточно хорошо работаем, - сделал я нелицеприятный для присутствующих вывод.
- И вновь вы, уважаемый Феликс Абдуллович, правы, - неожиданно быстро согласился Абдул Кави. - Деятельность контрразведывательного аппарата необходимо подтянуть! - добавил он твердо. - Вот только где людей для этой, достаточно тонкой и в то же время, неброской, кропотливой работы, взять? Все хотят с оружием в руках отстаивать завоевание революции. И никому не охота с риском для жизни, в полной безвестности копаться в грязи, по крупицам выуживая необходимую информацию...
- А что будем делать с намеченной операцией? - спросил я. - Конечно, ее можно отменить, но я бы не стал торопиться.
- А вас есть другое предложение? - заинтересованно спросил Абдул Кави.
- Да! Я предлагаю операцию не отменять, а лишь немножко изменить ее по времени. Подкорректировать в соответствии с тем, что собираются предпринять против нас душманы. Для этого необходимо задействовать наших агентов, работающих в стане Мавлави Кара...
- Лучше одного, - неожиданно предложил Худжаин. - Я поставлю эту нелегкую задачу своему человеку. Он простой дехканин, но его младший брат в свите самого Мавлави. Я старался раньше времени не использовать возможности этого агента, держал на самый ответственный случай. Видно сегодня такой случай наступил.
- Я согласен, - удовлетворенно произнес Абдул Кави, - Заодно пусть, по возможности, разузнает об агентах Мавлави, орудующих в Меймене. Давно пора с ними покончить!
Прошла напряженная, богатая на события неделя. Первые, совместно с афганскими подразделениями операции провели армейцы и пограничники. Конечно, результаты рейдов могли быть и получше, но, произошла утечка информации, и боевиков в блокированном кишлаке не оказалось.
После разбора полетов, по инициативе советников и руководителей отдельных подразделений и оперативных групп, было проведено координационное совещание всех правоохранительных и силовых структур дислоцированных в городе Меймене и его окрестностях. Договорились организовать постоянное войсковое и оперативное взаимодействие, как при проведении операций, так и в повседневной жизни. Это было особенно важно в связи с тем, что боевики нападали не только на военные колонны, но и на места компактного проживания советников, одна часть которых жила в одноэтажном здании, прозванном для хохмы «Отелем - пять звездочек», другая - в так называемом «Банке». Хоть и охранялись эти «гостиницы» советскими бойцами и подразделением царандоя, а на подоконниках лежали мешки с песком, все эти сооружения не годились для продолжительной обороны. Для того, чтобы обеспечить безопасность советников от внезапных нападений душманов, был разработан план взаимодействия и связи. В зависимости от места нападения, по условному сигналу, на помощь советникам выезжало подразделение пограничников, или армейцев.
Добытая к этому времени информация из стана Мавлави Кара, обнадеживала. На совещании, которое проводил лично Абдусалом, и на котором, кроме Мавлави, присутствовало с десяток полевых командиров, ставших под знамя «Исламского движения Афганистана». По сути дела, все эти люди, ранее воевавшие против новой власти поодиночке, впервые собрались вместе. Они полностью поддержали предложение Мавлави совместными силами зажать колонну афганских и советских войск в районе так называемой «Долины смерти», и там, не дав им выскользнуть в сторону Кайсара, полностью уничтожить.
О «Долине смерти» мне уже приходилось слышать от Худжаина, которому, было поручено разобраться в разыгравшейся там несколько лет назад трагедии. В этой ограниченной горами подковообразной долине группа повстанцев огнем в упор разогнала целый полк правительственных войск. А дело было так. После свержения Амина, когда к власти пришел Бабрак Кармаль, в партком провинциального центра пришло известие о том, что жители горного кишлака Кайсар отказываются подчиняться новой власти, не платят налогов и не посылают новобранцев для службы в армии. Все попытки подчинить смутьянов мирным путем ни к чему не привели. Партийцев, направленных на переговоры селяне по шариатскому обычаю забили до смерти камнями, как вероотступников. Тогда было решено направить в Кайсар на усмирение регулярную часть. Командир полка, получив приказ, передоверил его решение своим заместителям, между которыми никогда согласия не было. Те, не предприняв даже самых элементарных мер предосторожности, повели батальоны в горы.
Заранее узнав об этом, боевики хорошенько приготовились к встрече незваных гостей. Когда полк полностью втянулся в узкую, подковообразную долину, из пулеметов, автоматов и винтовок был открыт кинжальный огонь. Предварительно из гранатометов были подбиты передняя и замыкающая машины. Движение застопорилось. Сарбозы выпрыгивали из машин и в беспорядке, бросая снаряжение и оружие, метались между сопок, натыкаясь на плотный огонь. Сотни солдат были убиты и ранены в этой неравной схватке. В бою была уничтожена почти вся техника. Так, по беспечности своих командиров полк был наполовину уничтожен, оставшиеся в живых разбежались.
Помня об этом, мы долго обдумывали с Абдул Кави, план предстоящей операции. Операция состояла из двух частей. О ее первой части знали все командиры афганских подразделений, задействованные в рейде на Кайсар. В этой части все оставалось так, как было запланировано. О второй части операции знал только ограниченный круг лиц, которым мы доверяли полностью. Согласно этому плану, ночью, накануне предстоящей операции, которая должна была начаться ранним утром, подразделение афганской армии, усиленное отрядом «защиты революции» и ХАДовцами, должно было к полуночи добраться до «Долины смерти» и закрепиться на господствующей над долиной сопке. По прибытию к месту предстоящей засады душманов (по плану Мавлави они должны были подойти туда с рассветом), во взаимодействии с вертолетами и десантом, которые в готовности должны были ожидать сигнал Худжаина, афганцы должны были блокировать и уничтожить совместные силы боевиков, раз и навсегда заказав им объединяться. В случае упорного сопротивления моджахедов, разгром должны были завершить силы, которые шли колонной в Кайсар.
Казалось бы, все в этой операции было учтено, но, несмотря на это, меня точил червь сомнения. Полностью ли достоверны сведения, представленные агентом Худжаина? Прибудут ли своевременно и скрытно на место афганцы? Не произойдет ли утечки информации? Ведь тогда на карту будут поставлены сотни человеческих жизней. Я сказал об этом Абдулу Кави. Тот, на минутку задумавшись, уверенно сказал:
- Я уверен в своих людях. Они готовы ради победы революции на смерть и меня никогда не подведут. Ну а если что-то пойдет не по плану, то, ничего уже не поделаешь. Решение принято. Теперь все в руках Аллаха. Ты не беспокойся о воинах, афганские женщины нарожают еще больше солдат...
Это были последние слова, которые я услышал от начальника провинциального отдела ХАД Абдула Кави. Попрощавшись с ним, я ушел, чтобы подготовиться к предстоящей операции. Далеко за полночь меня разбудил посыльный, офицер ХАДа, который глухим, дрожащим голосом, сказал:
- Рафик Абдул Кави убит!
Через несколько минут я уже был на месте разыгравшейся ночью трагедии. УАЗик начальника ХАД был буквально изрешечен пулями. Абдул Кави и его верный водитель даже не успели вытащить для защиты оружие. Подошел Худжаин, отвел меня в сторону.
- Пропал командир комендантского взвода, - растерянно сказал офицер.
- А он знал о второй части плана операции?
- Слава богу, нет! Что будем дальше делать? Может быть отменим операцию?
- Нет! Пусть все остается в силе.
- Мы ответим на это бандитское нападение - полным уничтожением банды! - уверенно сказал Худжаин и, отдав последние распоряжения своему заместителю, пошел проверять готовность колонны к выходу.
Много позже операции, задуманной начальником провинциального отдела ХАД и с блеском осуществленной его товарищами, я узнал, что Абдула Кави предал и расстрелял из-за угла офицер, который руководил охраной здания провинциального отдела ХАД. Оказалось, что он был младшим братом одного из подручных полевого командира, перед которым Абдусалом поставил задачу обезглавить провинциальную службу безопасности. Несмотря на то, что предатель, безоговорочно выполнивший волю старшего брата, подвергался всесторонней проверке, о его контактах с душманами никто не догадывался. За исключением, может быть самого Абдула Кави, который на доведение решения предстоящей операции пригласил к себе в кабинет всех руководителей подразделений ХАД, за исключением коменданта. Вполне возможно, что это подозрение и стоило ему жизни.»

Категория: 1982год |
Просмотров: 5130 | Комментарии: 1
Всего комментариев: 1
0  
1 КАВКАЗ   (08.08.2010 18:59) [Материал]
1.Провинция Фарьяб:а)Населённых пунктов 670, населения около 586тыс.человек. На ноябрь 1983г. освобождено 239 кишлаков с населением около 224тыс. человек. В зоне ответственности 1 ММГ 47 пого "прочёсано" 152 кишлака, всреднем в каждый из них входили от 5 до 11 раз.Около 60% посещения кишлаков сопровождалось огневым воздействием против нас.
б)Улусвольства: Андхойское, Даулетабадское, Шаринтагобское, Кайсарское, Бельчирагское. в) Алекадарства: Ханчарбаг, Карамколь, Пуштункот. Альмор, Токали-Намусо, Лаулаш.

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]

Copyright ММГ-1 Меймене © 2024
Используются технологии uCoz