Из альбома «Боевые дела подразделения 3 погз 1 ММГ «Меймене» 1986 – 1989», сохраненного Павловым Валерием, замполитом 3 погз 1 ММГ 47 пого

«С 9 по 21 апреля проходила боевая операция в районе города Андхоя, где принимали участие НДШЗ и усиленная застава 1 ММГ. По пути на Андхой 10 апреля в районе кишлака Атаханходжа наша колонна встретила упорное сопротивление противника. Почти двое суток колонна находилась под интенсивным огнем противника. В районе Андхоя бронетранспортеры 3 погз своевременно стали на блок и замкнули кольцо окружения. В ночь с 15 на 16 апреля бандгруппа численностью около 200 человек попыталась прорвать кольцо окружения на участке блокирования нашей НДШЗ. В упорном бою десантная застава под командованием капитана Суровцева отбила атаки противника. В этом бою отличились: сержант Заворотний, ефрейтор Брындин, рядовой Таланов. Завершился срок командировки прапорщика Галиуллина и он убыл для дальнейшего прохождения службы (Дальневосточный ПО, Шимановский пого). На его место прибыл прапорщик Савченко (Дальневосточный ПО, Бикинский пого). Подведены итоги социалистического соревнования за 1 период обучения 1986 года. Наша застава заняла 2 место, подготовлено: отличных отделений – 1, отличных расчетов – 1, отличных экипажей -1, отличников учебы – 10.»

Фото из архива Цехмейстера Николая Анатольевича, инструктора минно-розыскной собаки 1 погз 1 ММГ 47 пого. Слева направо: Харченко Сергей, Цехмейстер Н.А. Район кишлака Токали-Намуса. 1986 год.

Фото из архива Цехмейстера Николая Анатольевича, инструктора минно-розыскной собаки 1 погз 1 ММГ 47 пого. Харченко Сергей – 1 погз. 1986 год.

Фото из архива Цехмейстера Николая Анатольевича, инструктора минно-розыскной собаки 1 погз 1 ММГ 47 пого. На боевой операции личный состав 1 погз. Слева направо: Новик Вадим Ю., Харченко Сергей, Голяк В.Н.

Фото из архива Цехмейстера Николая Анатольевича, инструктора минно-розыскной собаки 1 погз 1 ММГ 47 пого. На боевой операции личный состав 1 погз. Слева направо: Першин Сергей, Голяк В.Н., Харченко Сергей, Новик Вадим Ю.

Фото из архива Цехмейстера Николая Анатольевича, инструктора минно-розыскной собаки 1 погз 1 ММГ 47 пого. На боевой операции. В первом ряду справа – зампотех 1 ММГ старший лейтенант Павлик Николай. На броне слева направо личный состав 1 погз: Голяк В.Н., Харченко Сергей, Першин Сергей.

Из воспоминаний Суровцева Михаила Анатольевича, командира расчета 3 усиленной погз «Андхой» 2 ММГ 47 пого

«Что предшествовало Андхойской операции.
Оперативная обстановка начала года в нашем районе не располагала к благодушию. Разведчики постоянно доводили до нас оперативные данные, от которых на душе становилось муторно. То в нашу зону духи сумели провезти партию ракет «земля-земля» и необходимо быть готовым к ракетным обстрелам, то они замышляют подкоп под стены крепости, то готовится прорыв через ворота. А 21 марта у мусульман вообще новый год и они всегда готовы сделать нам «подарки». Правда, андхойскому гарнизону сарбозов они вообще покоя не давали ни днем, ни ночью. Сарбозовские посты подвергались нападениям постоянно. Наши минометчики в связи с этим тоже покоя не знали. Басмачи могли предпринять атаку средь бела дня, не прикрываясь, в лобовую. Отступали только после залпов нашего минометного расчета. При этом в отместку частенько отвечали и по нам. Наглость духов дошла до того, что они собирали совещания буквально под стенами крепости. Выставляли наблюдателей, окружали себя толпой женщин и детей и, практически не скрываясь, добирались до окраины Тавачей. Метрах в пятидесяти от четвертого поста прямо за арыком, обнесенный высоким дувалом, стоял большой дом с плоской крышей, где проходили сборища бандитов. Наш разведчик майор Андриевский, обычно очень спокойный и выдержанный, не скрывал своего раздражения, потому что мы теряли бдительность, допуская главарей под стены лагеря. Были случаи, когда днем вдоль лагеря на лошади гарцевал особо обнаглевший джигит – главарь отряда. НЗ, боясь провокаций, запрещал открывать огонь первыми, чего разведчики не одобряли. Майор Андриевский единственный из офицеров кто иногда объяснял личному составу, что происходит в этой мало понятной нам стране и в нашем районе в частности. После его занятий в нашем сознании кое-что прояснялось, и к службе отношение становилось более серьезным. Но этих встрясок хватало ненадолго.
Басмачи пользовались снижением нашей бдительности очень активно. В Тавачах метрах в семистах от крепости прямо на дороге между дувалами собирался костяк местной банды с оружием. По началу они еще осторожничали, с опаской поглядывая в нашу сторону, а потом стали собираться чуть не ежедневно, не обращая на нас внимания. В ТЗК можно было хорошо разглядеть даже их лица. Постепенно бандиты осмелели настолько, что стали устраивать сборища прямо под нашим носом. Узнать о бандитской сходке можно было заранее. За долгое время пассивного наблюдения уже узнавали их в лицо и выучили не только места выставления наблюдателей и маршруты передвижения басмачей, но и порядок их действий. Несколько раз на совещание собирались важные птицы. Во-первых, они были нам не знакомы, во-вторых, по их внешнему виду, одежде, головному убору и мерам безопасности сразу можно было определить статус. Их окружала толпа из нескольких десятков женщин с детьми, и выставлялись усиленные посты наблюдения вдоль всего маршрута. Параллельно, прячась за дувалами, выдвигалась усиленная боевая группа до десятка штыков. Более мелкие «птички» окружали себя одним, двумя бабаями. Наши же действия были направлены на усиление внешней обороны лагеря, путем отгораживания большей территории перед крепостью и оборудования под всеми постами ДОТов, из которых практически не было обзора. Логика начальства заключалась в том, что если мы первыми спровоцируем столкновения, то придется свернуть работы за стенами крепости, потому что духи будут пытаться отомстить. Но они не только держали заставу под прицелом, но и обстреливали с завидной регулярностью. Они пристально изучали нас, следили за каждым шагом. Даже в городе днем рядом с расположением афганских гарнизонов они не спускали с нас глаз. Устраивали провокации и обстрелы. Были попытки спровоцировать экипажи на несанкционированные контакты, обмены, после чего тут же информация подбрасывалась разведчикам, якобы такой-то экипаж пытался вымогать или мародерствовать. Однажды и мой экипаж попал в такую ситуацию, после чего нам основательно «промыли мозги» по поводу «контактов с представителями оппозиции». В другой раз прямо возле расположения гарнизона царандоя нас обстреляли со стороны нашей же крепости. «Духи» специально пробрались по арыкам между крепостью и городом и стреляли в надежде, что ответный огонь в панике может быть открыт по своим.
Один неприятный эпизод случился с нами рядом с крепостью под мостом, где зимой практически ежедневно, пока арык не пересыхал, черпали воду для бани, умывания и хозяйственных нужд. Была попытка захвата наряда.
Одна из банд приготовила нам «новогодний гостинец». Разведчики предупреждали, что один из крупных отрядов собирается в Пакистан за деньгами и оружием и им нужны весомые доказательства своей успешной деятельности, а нам необходимо быть готовым к любым сюрпризам. Несмотря на это атака душманов оказалась неожиданной, коварной и предельно наглой. Это случилось 18 марта 1986 года. «Духи», переодетые во все черное, атаковали нашу колонну прямо в городе средь бела дня, зажав между дувалами и расстреливая буквально в упор с трех-пяти метров. Причем совсем рядом был стационарный сарбозовский пост, но басмачи или купили, или припугнули «союзников». Банда большими силами спокойно заняла позиции в городе, но никто не предупредил нас об этом, хотя по всему городу были посты и полно осведомителей. И на помощь из шести сотенного гарнизона города никто не пришел.
После мартовской засады произошли некоторые положительные изменения. Нужно было срочно восстанавливать разбитую технику. Решено было снести ближайшие к крепости брошенные дома в Тавачах. Их подорвали и разровняли БАТом, отодвинув кишлак на полсотни метров. Была временно организована позиция радиолокационного наблюдения. На крыше казармы поставили РЛС «Фару» и сориентировали ее с минометом. Первые же дежурства на посту технического наблюдения принесли результаты и показали его эффективность. С помощью РЛС в темноте засекались движущиеся цели, и по указанным координатам работал миномет. По крайней мере, одну группу передвигавшихся ночью духов удалось накрыть, о чем сообщили разведчики. Правда, вскоре из-за нехватки личного состава этот пост закрыли.»

10.04.1986 года при совершении марша на операцию в район Андхоя совместно с афганскими подразделениями в районе Атаханходжи во время стоянки подверглась нападению колонна ММГ-1 «Меймене» Керкинского погранотряда. В результате сильного минометного обстрела противником большие потери понесли афганские военнослужащие пехотного полка и царандоя из г. Меймене, у пограничников 1 человек погиб, 4 раненных. В БТР № 732 пограничников 2-ой погз 1 ММГ попала мина, но экипаж, находясь в окопе не пострадал.

Из книги «По обе стороны границы (Афганистан 1979-1989)». Книга вторая. Под общей редакцией генерал-лейтенанта Б.И. Грибанова, Воронеж 1999. «Три дня между жизнью и смертью», статья подполковника Ахматпова Фируза Асламовича

«В апреле 1986 года я прилетел в мотоманевренную группу «Меймене». Шла подготовка к проведению десантно-войсковой операции окружного масштаба по ликвидации бандформирований Андхойской зоны. Из-за большого количества здесь бандформирований проводка колонны (а это ни много ни мало до 500 груженых автомашин) до центра провинции Фарьяб г. Меймене затруднялась необходимостью объезда этого района по песчаной пустыне. По такой местности даже хваленым 20-тонным «мерседесам» приходилось часто нелегко. Имея мощные двигатели, они иной раз были совершенно бессильны перед песками, садились на «брюхо» и от чрезмерных усилий «рвали» карданы. И тут приходил на помощь старенький советский КРАЗ, одну за другой вытаскивая их из песчаного плена (Слава нашей технике и ее создателям! Как тут не вспомнишь фильм «Директор»).
Одной из первоначальных задач операции было создание хорошего мобильного резерва в районе сосредоточения мотоманевренной группы «Шиберган» с дальнейшим выходом на рубежи блокирования в окрестности г. Андхоя. Для спецпропагандистского обеспечения я и был направлен в Меймене.
...Весна, апрель, накрапывает мелкий дождь, стелется легкий туман, горы вокруг Меймене покрыты облаками. Усиленная пограничная застава с приданными ей для отправки в Союз на ремонт и списание транспортными машинами выстраивается в колонну. Впереди, в авангарде, подразделения пехотного полка ДРА и батальон «Царандоя» (афганских сил МВД).
По замыслу мы за сутки должны были выйти к границе, передать транспортные машины и на боевых к исходу дня добраться до Шибергана. Не успев отъехать от Меймене и двух километров, мы стали систематически подвергаться обстрелам со стороны близлежащих кишлаков. Авангарду несколько раз приходилось вступать в бой. Продвижение шло очень медленно. Когда к 17.00 достигли кишлака Атаханходжа, после доклада на командный пункт «Керки» старший нашей заставы майор Г. Фахрисламов (майор Фахорисламов Габдулла Исламович – начальник полевой ОГ «Меймене», примечание Степнова М.Г.) принял решение: перейти к обороне, переночевать и с рассветом продолжить движение. Афганские правительственные войска расположились лагерем между кишлаком и нашими боевыми порядками.
Утро началось с разрывов в местах расположения боевой группы и в лагере войск союзников. Били из безоткатного орудия. Несколько афганцев было убито и ранено. У нас также досталось водителю-механику БМП. (рядовому Исекенову Максуту – 1 погз, примечание Степнова М.Г.) Ранение ему пришлось в колено. На некоторое время огонь прекратился. Появилась уверенность в том, что это дело рук мелкой банды, которая, напакостив, достигла своей цели.
Выстроив колонну, афганцы попытались войти передовым отрядом в кишлак Атаханходжу, но их встретил внезапный шквальный огонь из пулеметов и гранатометов. Основные силы союзников также напоролись на кинжальный огонь из кишлака, оказались скованными примерно в 400-х метрах от него. Более того, в результате контратаки, предпринятой бандитами, несколько сарбозов были убиты, а пятеро попали к ним в плен.
Рассредоточив боевые машины пехоты по фронту, застава стала поддерживать огнем союзников. Завязалась позиционная перестрелка. Непонятно откуда методично бил миномет. Потери афганских пехотинцев возрастали. Большая скученность живой силы, сосредоточение транспортных машин на равнине, опоясанной холмами, позволяли противнику вести эффективный огонь. Начальник заставы старший лейтенант В. Крымский (Крымский Виталий Владимирович – замполит 1 погз, примечание Степнова М.Г.), умело руководя огнем «коробочек» (БМП), давил огневые силы душманов, прикрывал действия союзников, мешал противнику перенести огонь на наши подразделения. Несколько ранее начальник полевой оперативной группы майор Г. Фахрисламов по связи из КШМ «Чайки» связался с командным пунктом, доложил сложившуюся обстановку, запросил поддержку авиации с воздуха и вылет по санзаданию для эвакуации раненого в отряд.
Из переговоров стало известно, что в наличии только пара вертолетов, остальные задействованы на участке Термезского пограничного отряда. Примерно через час «вертушки» появились над нашим районом. Ведомый МИ-24 остался маневрировать в воздухе, прикрывая ведущего МИ-8, который, не выключая двигателей, совершил посадку под непрекращающимся огнем противника, выгрузил несколько ящиков боеприпасов для 120-мм миномета, забрал на борт раненого и, несмотря на полученные пробоины в хвостовой балке, выруливая по простреливаемому пространству, с небольшого разбега взмыл ввысь. Эвакуация прошла удачно. (Слава пограничной авиации!)
Очередная попытка выстроить колонну и миновать кишлак была сорвана организованным огнем противника. Учитывая сложившуюся обстановку, отсутствие поддержки с воздуха, риск понести большие потери, вновь перешли к обороне на ночь.
Наступило утро. Над нами - чистое синее небо, никаких признаков того, что весь предыдущий день шел утомительный бой, кроме большого количества неглубоких воронок и разбросанных по земле хвостовиков, разорвавшихся выстрелов и мин.
Внезапно, как бы повторяя вчерашний сценарий, лагерь афганских сил вновь содрогается от разрывов минометов и безоткатных орудий. Мины и гранаты рвались прямо в местах скопления сарбозов. Одна из «смертоносных игрушек» прямым попаданием в кузов ГАЗ-66, в котором находилось тыловое имущество союзников, в разные стороны разбросала котлы, чашки, кружки, дрова. Грузовик объят пламенем и дымом. Число убитых и раненых растет. Среди афганцев возникает паника. То и дело полевые командиры через «мушаверов» (советских советников) обращаются к нам за по¬мощью в эвакуации бортами раненых и убитых. Но авиации нет.
Афганцы развернули две 100-мм пушки: одну - против кишлака, вторую - в направлении горы, с обратных скатов которой били минометы моджахедов. Наши бронеединицы огнем из пушек и крупнокалиберных пулеметов пытались подавить позиции душманов. Минометчики, из расходовав запас 120-мм мин, вели огонь только из 82-мм миномета. Обстрелу подвергалась вся площадь наших и афганских подразделений.
Транспортная техника была выстроена в линию машин под холмом, и это место стало вдруг мишенью для минометов противника. Мины разрывались то перед машинами вплотную, осколками разбивая в мелкие кусочки лобовые стекла, пробивая радиаторы двигателей, то позади их, где укрывались от обстрела водители. Множественные осколочные ранения получили два водителя. К счастью, неглубокие, поэтому они остались в строю.
Бой достигал накала. Никто не мог предполагать ранее, что в этом некогда мирном кишлаке, где, как позже вспоминал майор Григорий Фахрисламов, в течение нескольких лет по традиции выбиралось место для стоянки или ночевки наших боевых групп и колонн, может быть преподнесен такой «сюрприз». Руководя боем, то и дело передавая команды и приказы по радиостанции, начальник полевой оперативной группы принял решение во избежание возможной атаки противника основную плотность огня создать против кишлака, а имеющимся минометом подавлять огонь противника.
Мною совместно с экипажем звуковещательной станции и пропагандистским аппаратом из близлежащего разбитого глинобитного строения под прикрытием БМП с мощных громкоговорительных установок было организовано прямое вещание на бандитов о том, чтобы прекратить сопротивление и сдаться в плен правительственным органам ДРА, хотя развитие обстановки шло явно не в нашу пользу. Это вызвало еще большую активность бандитов: они перенесли огонь безоткаток и пулеметов по звуковещательной станции и дувалу, за которым мы укрывались. В течение считанных минут вокруг нас разорвалось 12 выстрелов. Несколько пуль попало в громкоговорители. Вещание на бандитов не прекращалось.
А бой, между тем, продолжался. Впервые в жизни я увидел самую настоящую артиллерийскую дуэль. Миномет, который мы никак не могли достать, перенес огонь на пушки союзников. Постоянно падали мины, если не прямо на орудия, то по артиллеристам - это точно. Афганскому офицеру, как бритвой, снесло голову, расчеты вышли из строя. Союзникам пришлось их срочно менять.
Из отчаяния артиллеристы били по горе. Клубы серого дыма поднимались на ее склонах. Но вражеский миномет продолжать накрывать технику, живую силу. Стреляя с обратных скатов горы, он стал недосягаем для пушек. Превосходство его позиции было полнейшим. Но и корректировка огня велась грамотно. Как выяснилось потом, засаду для нас подготовили специально обученные в Пакистане военные инструкторы. Позже, находясь возле командно-штабной машины «Чайки», откуда руководил боем и вел переговоры с КП Г. Фахрисламов, вместе с советниками стали обсуждать обстановку. В этот момент три мины разорвались метрах в восьми позади «кэшээмки». Нас слегка оглушило и обдало горячим песком. Когда машинально стали стряхивать с себя песок, еще три разрыва метрах в пяти перед «Чайкой».
Меня вдруг ошарашило. «Вилка! - закричал я. - Уводите машину вперед!» В считанные секунды, едва мы успели отъехать на несколько метров вперед, как девять мин одна за другой стали рвать землю на том месте, где стояла «Чайка». Пережив эти тревожные минуты, советники, не потеряв чувство юмора, окапываясь под днищем бронетранспортера, говорили: «Жизнь дала трещину! Чеков остался один чемодан... Вот приеду в Союз и от мамки никуда!».
К 16.00 бой приутих. «Наверное, на горе мины, а в кишлаке боеприпасы закончились», - подумали мы. День подходил к концу, пришло время осмотреться, подсчитать потери, остатки боезапаса, связаться с КП и ждать дальнейшего решения. Подсчитали: до 40 афганцев убито, около 30 ранено, 5 попало в плен. По нам было выпущено почти 200 мин и 50 выстрелов из безоткатки. Было принято решение: оставаться на месте и опять перейти к обороне на ночь. Прикрытие с воздуха ожидалось на завтра.
Утром доложили обстановку, заодно попросили оказать афганцам помощь в эвакуации раненых и транспортировке убитых в Меймене. Не успели выдать все команды и распоряжения на построение боевого порядка заставы, как воздух в который уж раз сотрясли взрывы. Вчерашняя история повторялась. Мины ложились, в шахматном порядке, выстрелы безоткаток падали вокруг боевых машин. Из кишлака сплошным по¬током лился интенсивный огонь, словно он и не прекращался. От поражения осколком скончался номер расчета нашего миномета. Фамилии погибшего, к сожалению, не помню. Другая мина, проломив сверху броню саперного БТРа, взорвалась в десантном отделении (БТР № 734 2 погз, старший – майор Грицков Владимир Петрович, примечание Степнова М.Г.). Из него вырвались языки пламени и повалил черный дым. Башню намертво заклинило. Слышен жалобный вой минно-розыскной собаки. Откуда-то с неба, как снежинки, падают сигареты «Памир». Первыми подбегаем к подбитому БТРу в надежде успеть вовремя. К счастью, в нем никого не оказалось, кроме привязанной овчарки. Саперы находились в окопах вокруг бронетраспортера еще с ночи. А сигареты под утро вокруг брони разложили, чтобы подсушить...
Наконец-то появляется авиация. Выстраиваясь в карусель, начинает обрабатывать высотки и окраины кишлака. Вертолеты загружаются ранеными и убитыми афганцами. Их отправляют в Меймене. Нашего солдата, сраженного бандитской миной, увозят в Союз...
В который уже за третий день раз выстраивается наша колонна. Привязав тросами разбитые машины к боевым и БТРам, мы начинаем движение через «мирный» кишлак. На дороге находим подброшенными безжизненные тела тех пяти афганских бойцов, захваченных в первый день моджахедами. Наша усиленная пограничная застава выполнила задачу первого этапа операции, прибыла в Шиберган.»

10.04.1986 года в бою при отражении нападения бандгруппы на колонну мангруппы под кишлаком Атаханходжа от разрыва в непосредственной близости душманской мины погиб минометчик минометной батареи 1 ММГ рядовой НЕГРЕЯ Иван Григорьевич.

Из «Книги памяти: Военнослужащие органов и войск КГБ СССР, погибшие в Республике Афганистан (1979 – 1989)»

Рядовой, минометчик мотомангруппы погранвойск. Родился 18.01.1966 года в селе Кайнары Каушанского района Молдавской ССР, молдаванин, член ВЛКСМ. Работал в совхозе «Кзинарский». В ВС СССР призван Каушанским РВК 04.05.1984 года. В Республике Афганистан участвовал в 37 боевых операциях, рейдах, проводках автоколонн. 10.04.1986 года в ходе операции заметил продвижение противника по арыку. Подпустив мятежников на близкое расстояние, открыл прицельный огонь, нанеся им значительный урон. В ходе боя погиб. Посмертно награжден орденом Красной Звезды. Похоронен в родном селе, где его именем названа одна из улиц и пионерский отряд средней школы.

Подробные обстоятельства гибели НЕГРЕИ Ивана Григорьевича описаны в "Книге памяти 1 ММГ 47 Керкинского пограничного отряда. Меймене"

Из сборника примеров героических поступков воинов-интернационалистов «Время выбрало нас». Душанбе, 1988 г.

«Ранним апрельским утром 1986 года подразделение войсковой части 2042 покинуло гарнизон, чтобы сопроводить советско-афганскую колонну, доставить в провинциальный городок продовольствие, товары первой необходимости.
Вот уже несколько часов колонна двигалась по безмолвной долине, остекляя за собой пыльный шлейф. При подходе к к. Атахонхаджа тишину раскололи взрывы. Царапнули по бортам бронетранспортера осколки гранат. Потянулись со всех сторон свинцовые трассы. Подразделение перешло к круговой обороне...
Душманские гранатометчики пробили снарядом одну машину, вторую, у третьей заклинило пушку… Всю ночь вели советские воины бой. А техник взвода сержант Константин Волков с группой ремонтников восстанавливал машины. Под огнем противника, в ночных условиях, в короткое время все повреждения были устранены.
Утром, разгромив банду, колонка двинулась в путь. Сопровождало его то же подразделение. Все его машины были на ходу.
Константин Волков награжден медалью «За отвагу».»

Из записной книжки Цехмейстера Николая Анатольевича, инструктора минно-розыскной собаки 1 погз 1 ММГ 47 пого

«После засады в районе кишлака Атаханходжа, где погиб рядовой Негрея Иван Григорьевич, на третий день мы, наконец то, вырвались. Вечером подошли к Давлетабаду, ночь прошла спокойно, хоть немного отдохнули. На утро двинулись в Шиберган. В город въезжали где то в обед. Впервые я проехал по асфальтовой дороге, очень крепкий асфальт. БМП проезжает и ничего не остается на дороге. В городе увидели молодых девушек, которые учатся в лицее. В общем, впечатлений было много. Возле Шиберганской мангрупы мы остановились. Все мангрупы, которые были в округе уже съехались и нас ждали, пока мы наконец то вырвемся из окружения. Пацаны знали, что нас сильно потрепало, встретили, в общем, хорошо. Возле ММГ находились дома советских строителей и газовиков. Встретил парней с учебки с других мангруп. Узнал, что некоторые погибли и тяжело раненые есть. Один сошел с ума, и это неудивительно в этой жизни.
На следующий день нас сводили в баню. Это была последняя баня после которой мы где то около месяца не мылись. Встретил нашего бывшего заместителя начальника заставы старшего лейтенанта Смирнова Василия. Хороший мужик, не забыл меня, хотя я и был молодым, когда он был у нас на точке.
В эту ночь, это где то 6 апреля 1986года мы выехали в сторону Андхоя. В 6 утра мы были возле Андхоя. Мы должны были прикрывать кишлак со стороны Давлетабада. Наше командование немного сглупило, так что мы потеряли где то полтора часа пока выехали на свои позиции. ДШ нас уже ждало, оно высадилось немного раньше. Наши БМП начали их прикрывать и подводить к кишлаку Карамколь что на юге Андхоя. Наш десант должен был отрезать отход духов через этот кишлак, и у них была задача перекрыть его. При подходе Керкинская ДШМГ встретила сильный огонь, наши БМП своей броней прикрыли подход ребят к кишлаку. Жертвы все равно были. Один парень погиб (в районе кишлака Карамколь погиб огенеметчик Керкинской ДШМГ рядовой КУДРИН Виктор Павлович, примечание Степнова М.Г.) и одного тяжело ранило, их отправили на бортах в Союз. Молодцы ребята с ДШ что резко перекрыли кишлак и «духам» некуда было убегать. До этой операции я дважды участвовал в блокировании этого кишлака и духи все время уходили, потому что мы не могли его перекрыть. Этот первый день мы постоянно вели огонь по кишлаку, а наши борты его постоянно бомбили. Ночью «духи» предприняли яростные попытки прорвать кольцо, в котором они оказались. Особенно в Карамколе, где они раньше постоянно уходили. Но на этот раз нарвались на сильный встречный огонь, да и неплохо были все арыки заминированы. Наши минометчики постоянно бросали осветительные мины, ни на одну минуту не темнело. А борты даже ночью бомбили и скидывали осветилки. Бомбили три дня и ночи плюс пушки, минометы потом и «Грады» подключились. На следующую ночь «духи» выпустили воду с Андхоя и в округе все залило водой. Они предприняли попытку прорваться. Прорваться удалось, где то шести духам из нашего кольца. Наш БТР стоял где то на расстоянии 500 метров от другого, так что ночью пришлось постоянно обстреливать кишлак и впереди и сзади вести обстрел местности. Пока не подошли армейцы с «Градами» и начали по вечерам обстреливать Андхой. На блоке мы стояли дней 15, а может и больше, хорошо, что мы взяли с собой продуктов с запасом и потому нам не пришлось голодать. Патроны нам подвозили каждый день, каждую ночь выстреливали по цинку патронов 5.45 мм. Днем от скуки начали стрелять по птицам и черепахам, их в округе водилось великое множество. На трети сутки подошли сарбозы к нашей южной стороне, где мы стояли на блоке. Они начали обстреливать Андхой из минометов калибра 82мм. К обеду у сарбозов взорвался один миномет, и нам пришлось отвозить на своем БТРе их убитых и раненых к вертолетной площадке, это где то километров 6-7 будет. Там находился КП всей операции, это возле крепости в которой стояла отдельная застава «Андхой».
Наш БТР приехал, и через некоторое время снова прибежали союзники и сказали что у них второй миномет взорвался. В этот раз мне пришлось оказывать помощь. Убитого положили на жалюзи БТРа, а двух раненых положили в десант нашей машины. Описать это конечно нельзя как они орали, когда мы их затаскивали в люк. Повезли мы их на КП, когда подъезжали то лопасти вертолетов уже крутились. В эти борти мы должны были погрузить убитого и раненых. К нам подбежали врачи из вертолета и начали вытаскивать раненых с нижнего десантного люка. Орать они уже не могли, только тихо стонали. Когда я подавал одного раненого, взял его под спину, моя рука увязла в его теле, там ничего живого не было. Его ранило в спину. Второго ранило в живот, рана еще тяжелее была, в лучшем случае они останутся калеками. Убитого они бросили, как бревно, лишь бы быстре погрузить. Меня поразила дикость афганских медиков, с какой они бросали раненых в вертолет. Они еле дышали, а их как дрова бросали. Если бы с нашими ребятами так обращались, то в лучшем случае пригвоздил бы очередью. Потом травой вытерли десант, крови очень много было. Дней 10 вонь стояла в БТРе, благо, что тепло было и можно было на улице спать.
25 апреля мы снялись с блока. Трофеи были большие после этой операции, около 1000 «духов» захватили в плен и столько же их погибло. Много гранатометов, миномет и ДШК захватили.
Дальше мы поехали в Давлетабад. Мы его проехали и приехали на окраину зеленки, в Файзабад, где находилась наша точка. Ночевали в Файзобаде, почти половину зеленки контролировал главарь Расул со своей бандой. Его банда перешла на сторону народной власти. На утро наша колонна поехала дальше, в глубь зеленки. Здесь нас ждала правительственная колонна и мы должны были провести ее через зеленку до Меймене. На наши первые БТРы сели люди Расула для прикрытия. По обе стороны дороги валялись груды железа, корпуса обгоревших БТРов машин и другой техники. По обе стороны наши союзники сделали коридор, но все равно останавливаться нельзя было, потому что сразу духи шлепали прицельно. Это кошмар, пальба не прекращается ни на секунду со всех видов вооружения палили, лишь бы проскочить побыстрей. Если какая то машина глохла, то ее сразу толкали. В общем, с боем проскочили зеленку. Пошла колонна обратно, которая разгрузилась в Меймене раньше, конечно, я им не завидовал. Сопки прошли хорошо, борты прикрывали, так что «духи» не высовывались, и со спокойной душой въехали в город. В мангрупе нас хорошо встретили, попарились в бане.»

Фото из архива Цехмейстера Николая Анатольевича, инструктора минно-розыскной собаки 1 погз 1 ММГ 47 пого. В лагере 2 ММГ «Шиберган» перед операцией под Андхоем. Слева направо: заместитель начальника 2 погз лейтенант Морозов Олег, командир ИСВ старший лейтенант Максимов Виктор Юрьевич, зампотех 1 ММГ старший лейтенант Павлик Николай, начальник отдельной заставы «Джангали-Колон» 2 ММГ старший лейтенант Смирнов Василий, начальник 2 погз майор Грицков Владимир Петрович, замполит 1 погз старший лейтенант Крымский Виталий Владимирович. Апрель 1986 года.

По плану Андхойской операции блокировали практически весь район Андхоя вдоль дороги на Меймене. По воспоминаниям руководителя операции полковника Минина Г.М. к операции привлекались 3 ДШМГ, 9 ММГ, батарея 122-мм гаубиц, шесть минометных батарей - 120-мм и установка "Град" - БМ-21 (201-й МСД).

Из книги заместителя начальника оперативной группы КСАПО Минина Григория Михайловича «Пограничники в огне Афганистана», Науковий вiсник Державноi прикордонноi службы, 1/2004

«Операция "Андхой"
С целью обеспечения безопасного совершения марша афганской транспортной колонны (около 600 автомашин) по маршруту порт Хайратон - Мазари-Шариф - Шиберган - Андхой - Маймане (протяженность марша - 500 км) было решено изменить маршрут движения колонны вне города Андхой.
Замысел операции.
За 3-5 суток до начала марша провести дезинформацию органов власти, вооруженных сил ДРА, советского советнического аппарата и даже советских командиров. Нигде не было сказано об операции, везде говорили о проводке колонны по новому маршруту.
В "Ч"-0.10 "Д" силами десяти вертолетов "Ми-24" нанести ракетно-бомбовый удар по группировке бандитов числен¬ностью 3500 человек. Одновременно нанести огневой налет: батарея 122-мм гаубиц, шесть минометных батарей - 120-мм и установка "Град" - БМ-21.
В "Ч"-00 "Д" плотно блокировать г. Андхой с целью недопущения ухода бандитов силами трех дшмг, 9 ммг.
По уточненным районам нахождения бандитов в течение 2 часов нанести РБУ и огневой налет.
С "Ч"+3.00 "Д" силами 17 пд, пограничной бригады и девяти батальонов ХАД осуществить прочесывание города Андхой с целью ликвидации бандгрупп.
Операцию завершить в течение 7-8 дней.
Руководитель операции - полковник Минин Г.М.»

Схема проведения операции из книги заместителя начальника оперативной группы КСАПО Минина Григория Михайловича «Пограничники в огне Афганистана», Науковий вiсник Державноi прикордонноi службы, 1/2004