Из воспоминаний Палика Виктора Ивановича, заместителя начальника 2 ДШЗ ДШМГ 47 пого

«Видел информацию про Шатаева Е. Евгений начальником 1-й ДШЗ тогда был. Я под Сарайи-Калой был, сидел немного правее их позиции километрах в трех. Хотя могу и ошибаться. Вот схему боя найти бы, я тогда утром рисовал (называется «пришел лейтенант на КП», ну и Лукашов с Тищуком припахали). Бой видел со стороны, оборона у нас ярусная была - слева две позиции 1-й ДШЗ в центре КП с минвзводом, ниже перед кишлаком позиция Дранишникова 2-й ДШЗ (почти та же, как у Солодовника), правее почти в «бесовском» опорном пункте управление 2-й ДШЗ, правее и выше, перед окраиной кишлака сидел я с отделением группы Тимошенко и выше меня закопался сам Тимошенко. Т.е. все друг друга прикрывали. Позиции 3-й ДШЗ были правее по лощине километрах в пяти. Когда шел бой, там Войтик СПГ под гору ставил, достать хотел, но осколочные как бенгальские огни летели по небу и рвались перед позицией Дранишникова, до Солодовника не доставали. Пробовали с КП достать, минвзвод тогда весь сидел там. «Духи» вытащили ДШК в тыл Солодовнику и над позицией садили, подсвечивали, а снизу выскакивали и из РПГ садили. Так не доставали минометы, значит больше 3600 м было. Притула на новом миномете, кажется четыре дополнительных ставил и мужики чуть ли на плиту не становились, он из окопа выпрыгивал. Еще СПГ была у Дранишникова и на КП 1-й ДШЗ, кажется. Но они сидели ниже и не видели Солодовника, да и сами отбивались от духов. Ночью тогда по другому склону Шатаев послал зама с группой. Ранцы набили гранатами, духи уже в мертвой зоне были, вот и отбились гранатами. А утром уже позицию минометом накрыли вот и потери. С утра ходили на проческу кишлака, а в обед прошла совместная колонна порядка 200 машин. Кажется, так и было, все что вспомнил. Тогда еще Дудку - пулеметчика из группы Дранишникова контузило - три раза. Они увидели «духов» в ПНВ когда те группировались для атаки и решили сначала из СПГ долбануть. Ну развернули, навели, сопло получилось вдоль траншеи, и саданули. Окоп просел и пыль, земля - расчет СПГ за автоматы, а их клинит, забило землей. Дранишников с левого фланга ПК зовет. Тут пацаны из СПГ давай стрелять "очередями", а что делать? «Бах, Бах», тут и Дудка по траншее с ПК - на подмогу – «Бах» - ну юзом, метра на три назад, поднялся (Дудка парень крепкий), а тут опять "От сопла выстрел" еще раз проехал. Потом орать стал, чтоб подождали… когда ПК поставил то дело наладилось понемногу. Дал пацанам дух перевести. Вроде так и было. Конечно, могу несколько и искажать, 19 лет прошло. Только вот переправы я там никакой не видел. На следующий день послали меня туда разведчиков вести. Дали группу минометчиков и в кишлак запретили заходить. Сводили, вернулись уже темнело. А Лукашов говорит: «ну что лейтенант, понял, - не вызывали на КП нечего шляться». Да потом еще поучил он меня не раз, но спасибо ему за это живой остался. Опыт на войне можно получить от того, кто больше провоевал, прожил на войне, а начнешь сам добывать, так не шишек набьешь на голове, а еще и ее потеряешь, да и товарищей или подчиненных положишь. Меня когда первый раз перед высадкой инструктировал Тищук, то говорит «ты конечно лейтенант - командир офицер, но пока не лезь, есть командир боевой группы, пусть он командует, присмотрись. И с сержантами советуйся, да и с солдатами у кого уже операций с десяток набралось». В общем, свою первую высадку я помню в цветных картинках. Полный рот песка и пыли (борт поднял) грохот, и боец за ногу тянет – «ложись нахрен и отползи за камень лейтенант». Но ничего и опыт, и умение воевать пришли со временем. И спасибо всем кто подсказывал как, и что и где. И офицерам и солдатам. Надо сказать, что отношения были нормальные со всеми. Офицеры спали в окопах с солдатами и ели из одного котелка.
…Еще помню перед Дарбандом приняли пополнение и дембеля домой засобирались, но прилетел полковник Мартовицкий построили ДШа в аэропорту Керки и он, выступая, попросил дембелей не уезжать, а отработать еще одну операцию, чтоб не с молодежью эту самую базу брать - Дарбанд. Непосредственно на самой базе обошлось без потерь. Правда, тогда завалили два наших борта. Один над самим Дарбандом стингером, но ракета уже уходила на ловушку и рядом взорвалась, они кое-как дотянули до взлетки Меймене на авторотации садились жестковато, но все целы. Тогда еще огонь сильный по бортам был, духи очухались понемногу. По сопкам над базой позиции ДШК еще были и отдельные группы десанта на них бросали. Второй борт уже внизу свалили. Кажется перебили из ДШК тягу в хвостовой балке и он винтом пошел, цапанул за сопку и полетело все в разные стороны. Лопасти, как бумеранги полетели. Но к счастью никто не пострадал. Чудо и только. Кажется, группа Шатаева захватив позицию, из ДШК высадку прикрывала. Но прекратили, а то в горячке свои накроют. Еще Командир вертолетчиков Шагалеев на одну из позиций Рому Хусниева с группой высадил. Рома рассказывал, что борт отнурсовался и уже садившись из курсового садил. И на удачу пуля попала в механизм наводки на станке ДШК и «духи» не смогли его на борт развернуть, тут и группа подоспела и точку захватила. Раненый у нас был только один Рудой из минвзвода. Он в убегающих «духов» Ф-1 кинул, а один «дух» - ее обратно, вот его осколком в руку и зацепило. За точность воспоминаний не ручаюсь, возможно, перепутал какие-то моменты из различных операций, но в основном так все и было.»

Из воспоминаний Палика Виктора Ивановича, заместителя начальника 2 ДШЗ ДШМГ 47 пого

«…Попробую сориентировать по месту – все группы зарылись напротив Сарайи-Кала сверху вниз (эшелонировано) по правым склонам, т.е. западным (с севера на юг) – 1-я ДШЗ, кажется двумя позициями, но может и тремя, потом 2-я ДШЗ тремя позициями и в центре КП ДШМГ с ИСВ и минвзводом. Получался такой звездчатый полумесяц с центром КП. Если духи проходили между позициями застав, то натыкались бы на позиции КП и перекрестный огонь им гарантирован. Третью ДШЗ высадили почти под Ислимом. Они заняли господствующую высоту. Это наши.
«Духи»: Они пошли ночью в районе 23.00. Атаковали позицию 1-й ДШЗ, старший группы командир БГ старшина сверхсрочной службы Солодовник, справа с тыла. В огневой мешок они не полезли. И позицию 2-й ДШЗ, самую нижнюю, почти в лоб и немного правее. Там рядом было и КП 2-й ДШЗ так, так во время боя начальник 2-й ДШЗ капитан Цвигун подошел с группой на позицию. Старший там был командир БГ старшина сверх-срочной службы Дранишников. Место гибели ребят на западных склонах напротив начала Сарайи-Кала.
…Немного перепутал, теперь поправил. Наши позиции были западнее Сарайи-Кала на восточных склонах. Точнее место гибели и позиции может показать кто-то с 1-й ДШЗ. Теперь и название Кохнакала всплывает, скорее мы там сидели напротив, а вот где показано место гибели Жуковского В.А. там основные действия и происходили, там позиции 1 ДШЗ были. Попытаюсь подробнее вспомнить. Ночью погиб первый, прямое попадание гранаты РПГ. Скорее всего, граната попала в саму мушку автомата и струя пошла вдоль автомата в сторону лица. Каска, что в музее скорее та и есть. Тогда привезли ее, там не каска даже, а меньше половины левой части, а оружие привезли потом, чрез недели две. Дранишников специально летал за ним. Автомат был сильно покорежен, мушки не было, не сломана, а нет совсем как высосало и ушки предохранительные развальцованы. В газовой каморе дыра, все, что осталось от газоотводной трубки было оплавлено вокруг поршня. Крышка рыжая и ржавая как из костра, а ремень со стороны ствола мохнатый как после начеса. В патроннике патрон, но подвижные части не дошли совсем немного. Картина жуткая.
Во время боя «духи» перенесли основные усилия на правый фланг, и там сложилась тяжелая обстановка, но бойцы стойко держались, в прямом смысле истекая кровью, как потом рассказывали самым целым на позиции был фельдшер, но уже серьезно контуженный, он продолжал оказывать помощь товарищам. Шатаев послал на помощь зама с группой и ранцами с гранатами, так и отбились. А днем ту же позицию накрыли минометом. Тогда и другие погибли. Кажется так. Но еще раз повторюсь, дело такое касается памяти погибших ребят, точность нужна, а точно могут только люди с первой ДШЗ показать и рассказать.»

Из альбома «Боевые дела подразделения 3 погз 1 ММГ «Меймене» 1986 – 1989», сохраненного Павловым Валерием, замполитом 3 погз 1 ММГ 47 пого

«С 8 по 10 декабря была проведена крупная операция по взятию базы бандитов Дарбанд, в которой принимала участие наша застава. В короткие сроки было сломлено сопротивление бандитов. В ходе операции захвачены склады с оружием и боеприпасами, а также несколько ДШК и ПЗРК. С 13 по 14 декабря также была проведена операция по уничтожению банды в районе кишлака Атаханходжа, в ходе которой также было захвачено оружие и боеприпасы. В декабре выставлялись засады в район 9-й дороги во главе со старшим лейтенантом Ростовщиковым и старшим лейтенантом Павловым. Личный состав заставы с поставленными задачами справился успешно.»

Из статьи начальника оперативной группы, первого заместителя начальника войск КСАПО Мартовицкого Анатолия Нестеровича «На Керкинском направлении», книга «По обе стороны границы (Афганистан: 1979-1989) – М.: Граница, 1999.

«Планирование третьего этапа операции по уничтожению базы Дарбанд проводилось в строжайшей тайне. Получилось так, что вечером, перед началом операции, к нам в гарнизон прибыл представитель ЦК НДПА генерал-лейтенант Олюми, курирующий вооруженные силы страны, но даже он не был посвящен в наши планы.
Замысел операции состоял в том, чтобы с позиций гарнизона нанести огневой удар по базе, подавить огневые средства противника боевыми вертолетами, высадить десант и совместно с подошедшими наземными силами и средствами завершить уничтожение группировки душманов и ликвидировать базу. Расстояние от гарнизона до базы - восемнадцать километров, а у нас реактивные снаряды с дальностью стрельбы лишь до пятнадцати километров. Принимаем решение ночью доставить в гарнизон Меймене большими вертолетами Ми-26 нужные нам реактивные снаряды и дополнительно две установки «Град» с транспортно-заряжающими машинами. С рассветом в гарнизон прибыла группа вертолетов, взяла на борт десант и поднялась в воздух. Одновременно с ними поднялся вертолет с артиллерийским наводчиком. С каждой БМ-21 было произведено по одному прицельному пуску, и после получения результатов попадания все установки произвели по базе полные пуски. Не успели рассеяться в районе базы дым и пыль, как начала действия боевая группа вертолетов, а затем высадился десант. Операция была столь неожиданна для душманов, что они не смогли оказать достойного сопротивления. За несколько часов база перестала существовать. Настала очередь для работы саперов. Мины были установлены везде, причем — на неизвлекаемость. В каждом вертолете в составе десантников обязательно был сапер, и здесь они отличились, обнаружив растяжки, фугасы. Большое количество взрывчатого вещества было в пластиковых пакетах, бычьих пузырях. К ним были прикреплены мины, выстрелы от гранатомета и даже просто камни. Стоило только задеть растяжку, которая, кстати, держалась на бельевой прищепке, и соединенные детонирующим шнуром фугасы, взорвавшись, покрыли бы осколками большую площадь. Приведу свидетельство из записной книжки начальника инженерной службы группы подполковника Полунина В.О., руководившего саперами в данной операции: «1987 г. Декабрь. 7 схронов, 3 опорных пункта. Реактивных снарядов — 1054, противотанковых мин — 60, противопехотных — 30, снарядов различного калибра — 310 шт., взрывчатого вещества — 500 кг, 16 фугасов. Захвачено большое количество минометов, пулеметов и другого оружия».
Операция для нас завершилась успешно.
В провинциальном центре Меймене никто из афганцев не верил, что база более не существует. И только после того, как мы выстроили на городской площади освобожденных из Дарбандской тюрьмы двадцать девять человек провинции, выставили захваченные нами трофеи, ликованию не было предела. Кроме того, за эту уникальную операцию многие военнослужащие были награждены правительственными наградами, а капитану Лукашову Н.Н. было присвоено звание Героя Советского Союза, старший сержант Красильников С.А. награжден орденом Красного Знамени (посмертно). Шестьдесят четыре воина награждены афганскими орденами и медалями. Руководство провинции наградило наших воинов медалями, различными знаками, памятными подарками, грамотами.
На следующий день был совершен рейд на опорный пункт Атаханходжа, который практически был взят без боя. Узнав об участи защитников базы Дарбанд, душманы ночью ушли в горы. Захвачены были только одноствольная пусковая установка и несколько десятков реактивных снарядов.»

Фото из архива Данькова Владимира Викторовича, командира боевой группы ДШМГ 47 пого. Герой Советского Союза капитан Лукашов Николай Николаевич

Из статьи капитана 3 ранга С. Ищенко «Герой Советского Союза капитан Николай Лукашов», «Красная Звезда» от 27 марта 1988 года

«Главаря банды, которая обосновалась на той базе, звали Ермамат. Наши солдаты окрестили его проще и привычнее российскому уху - Ермолаем. Разгромить банду в ущелье трудно. Это понимал и «Ермолай», и наше командование. Однако настал день, когда откладывать операцию по уничтожению банды стало нельзя. Разведчики сообщили, что на базу в массовом порядке завозят реактивные снаряды. До нашей границы - около ста километров. Дальность полета такого снаряда около двадцати километров.
Десантникам была поставлена задача: базу захватить в течение дня, не дать врагу уйти и унести с собой хотя бы часть оружия. Начальник штаба подразделения капитан Лукашов вылетел с вертолетами первой группы. К базе подошли на предельно малой высоте, маскируясь складками местности. И тотчас в иллюминаторах запульсировали вспышки пулеметных очередей душманов. Сквозь грохот вертолетных двигателей застучал свой курсовой пулемет - летчики, как могли, старались облегчить десанту работу.
Высаживаться под огнем пулеметов душманов было нельзя. Командир вертолетчиков, который руководил высадкой, решил садиться …на пулеметы. В распахнутую дверь машины Лукашов увидел прямо под ногами задранный ствол и упавший навзничь расчет. Уже прыгая, заметил, как чуть поодаль на станину другого пулемета спрыгнул старший прапорщик Р. Хуснеев… Скоро все было кончено. На разгромленной базе десантники захватили 1060 реактивных снарядов.»

Из книги «По обе стороны границы (Афганистан 1979-1989)». Книга вторая. Под общей редакцией генерал-лейтенанта Б.И. Грибанова, Воронеж 1999. «Хочется верить, что тот парень все-таки дождался помощи...», статья подполковника Афонина Николая Владимировича

«Я принимал участие и в ставшей уже классической операции по ликвидации банды Ермамада (декабрь 1987 г., кишлак Дарбанд). Тогда основную работу по организации связи с боевыми порядками взял на себя майор Н. Цвирко (впоследствии - полковник, начальник связи погранвойск Республики Беларусь), а я обеспечивал связь с округом и с Москвой.
В тот раз связисты сработали «штатно», без героизма и «приключений». Но именно в этом и заключается высший профессионализм специалиста. Когда связисты совершают подвиги - это ненормально, это, как правило, результат вынужденных действий одного человека по причине разгильдяйства другого. Только кропотливая повседневная работа может в итоге дать нужный результат. Просто человек в нужное время должен оказаться в нужном месте и сделать то, чему его учили.»

Из воспоминаний Воронкова Валерия Ивановича, офицера оперативного отдела Оперативной группы КСАПО

«Знаете, что поражает, когда вспоминаешь о тех временах? Да, война. И тем не менее, армия и пограничники не испытывали недостатка ни в чем - ни в технике, ни в вооружении, ни в авиации, ни в людях, ни в снабжении. Всего было столько сколько нужно! Нам надо было только точно все рассчитать! Думаю, во многом именно благодаря этому, наши операции проходили с точностью хорошо отлаженных часов. Хотя подчас и в весьма неблагоприятных обстоятельствах, непосредственно связанных с риском для жизни.
Характерна в этом плане Дарбандская операция 1987 года (за нее, кстати, я получил свой первый орден Красной Звезды). Операция проводилась в районе провинции Меймене (ДРА). Руководил ею, в то время полковник Анатолий Нестерович Мартовицкий (впоследствии генерал-майор, начальник Оперативной группы КСАПО). Я у него был начальником штаба. Боевые действия проходили в несколько этапов. Первый этап проходил на земле и был характерен тем, что в нем было задействовано много сил и средств (как с нашей, так и с афганской стороны). Нами были привлечены к операции, в том числе и части 18-й пехотной дивизии, дислоцировавшейся в Таш-Кургане. Начался этот этап операции с переброски группы офицеров «операторов» (инженеров, авиаторов, артиллеристов, политработников) на место предполагаемых боевых действий, с тем чтобы мы могли на месте разобраться в происходящем. Возглавил эту группу я.
Вертолет высадил нас на единственное незанятой боевиками в этой местности территории - в аэропорту. Рядом с ними располагалась база ММГ. Уже на подходе к ней, мы вдруг услышали «шелест» пролетавших над нашими головами реактивных снарядов, а затем выстрел часового с вышки, дающего сигнал о нападении. Начался обстрел территории ММГ, на всем протяжении которого мы были как бы между молотом и наковальней! Через некоторое время разрывы прекратились, и нам удалось благополучно добраться до базы.
Через сутки прибыл Мартовицкий. Мы подготовили телеграмму в Москву о состоянии дел в данном районе и дали «добро» на начало операции. Началась «очистка зеленки» от бандитов (которая проходила с привлечением самих афганцев).
Потом мы провели крупномасштабную операцию по разгрому их горной базы «Дарбанд», хорошо укрепленной и расположенной на высокогорье. Это был уже второй этап операции. Особенностью ее было то, что в этом бою мы имели воздушный командный пункт, расположенный на вертолете, висящем над полем боя и корректирующем оттуда огонь наших реактивных установок и удары армейской авиации. Мартовицкий сумел с невероятной точностью согласовать усилия всех многочисленных привлеченных сил и организовать операцию, совершенно неожиданную для «духов» и потому особенно успешную.
У «духов» была хорошо укрепленная, эшелонированная оборона; потом уже, после их разгрома, мы обнаружили у них 40 крупнокалиберных пулеметов. Если бы не этот фактор неожиданности, и не плотный огонь нашей авиации и артиллерии, который буквально не давал им головы поднять, нам бы, на вертолете, «мало не показалось»!»

Коллаж Радченко Бориса Семеновича, старшего офицера полевой оперативной группы «Меймене» 47 пого. Дарбанд.

Фото из архива Радченко Бориса Семеновича, старшего офицера полевой оперативной группы «Меймене» 47 пого. За сутки до начала операции в лагере 1 ММГ «Меймене».

Фото из архива Радченко Бориса Семеновича, старшего офицера полевой оперативной группы «Меймене» 47 пого. Начало операции в лагере 1 ММГ «Меймене».

Фото из архива Радченко Бориса Семеновича, старшего офицера полевой оперативной группы «Меймене» 47 пого. База Дарбанд.

Фото из архива Радченко Бориса Семеновича, старшего офицера полевой оперативной группы «Меймене» 47 пого. Кишлак Дарбанд.

Из статьи начальника Термезской ДШМГ Сысоева Сергея Анатольевича «Жизнью обязан солдату», книга «По обе стороны границы (Афганистан: 1979-1989) – М.: Граница, 1999.

«7 декабря 1987 года руководство Оперативной группы КСАПО, которую возглавлял генерал-майор А.Н. Мартовицкий, приняло решение захватить горную базу Дарбанд. Находилась она в восемнадцати километрах от места дислокации нашей мотоманевренной группы «Меймене» и, признаться, сильно досаждала пограничникам. Десантно-штурмовой группе майора С. Сысоева предстояло силами трех застав после нанесения ракетно-бомбового удара овладеть опорными пунктами «непримиримых». Десантироваться пришлось буквально на головы басмачей. В течение пятнадцати минут пограничники захватили четыре позиции оборонявшихся. Чувствуя наступательный порыв своих подчиненных, начальник группы принял решение выдвигаться к кишлаку Дарбанд. По поступившим сведениям там размещались главные склады оружия и материальных средств.
Два часа понадобилось десантникам, чтобы сломить отчаянное сопротивление моджахедов. Восемьдесят из них в тот день навсегда покинули ряды исламистов. Наши бойцы овладели тринадцатью хорошо укрепленными позициями, в том числе резиденцией главаря. Захвачено шесть складов, где находилось 1600 реактивных снарядов, 25 ДШК, большое количество стрелкового оружия, снаряжения, продуктов питания, медикаментов.
Потерь и раненых среди личного состава не было.»

Из статьи Натальи Плотниковой «В бессмертных порывах души…»

«Горная база мятежников Дарбанд находилась в ущелье, имела склады пещерного типа, тренировочный центр, госпиталь и даже тюрьму. По мнению хозяев, база считалась неприступной. Местность по периметру заминирована, на господствующих высотах в скалах оборудованы огневые точки со средствами ПВО, пулеметами и другим оружием.
Задача перед маневренной группой под командованием Лукашова тогда ставилась так: базу захватить в течение дня, не дать бандитам уйти и унести с собою хотя бы часть оружия и боеприпасов.
Вертолетчики, маскируясь за складками местности, смогли подойти к базе на предельно малой высоте. Однако, едва вертолеты приблизились к точке высадки, по ним заработали «духовские» пулеметы. Несмотря на то, что курсовой пулемет отвечал на огонь, высаживать десант в такой ситуации было невозможно. И тогда командир вертолетчиков, руководивший высадкой, решил садиться…на пулеметы.
«В распахнутую дверь машины Лукашов увидел прямо под ногами задранный ствол и упавший навзничь расчет. Уже прыгая, заметил, как чуть поодаль на станину другого пулемета спрыгнул старший прапорщик Р. Хуснеев…» («Красная звезда» от 27 марта 1988 года ). Бой длился недолго, хотя и охранялась база надежно, грамотно. «Духи» просто не ожидали от пограничников столь дерзкого и стремительного десанта…
Но когда основная часть банды была уничтожена, оставшиеся в живых душманы укрылись в пещере. На каждую атаку они отвечали мощным огнем, видимо, решив принять здесь последний бой. Пришлось забросать вход гранатами...»

Из статьи Петра Илюшкина «Есть такая профессия – Родину защищать», «Ветеран границы» № 1-2/99, ежемесячное приложение журнала «Пограничник Содружества».

«Ноябрь 1987 г. запомнился Роману Фазлееву проводимой на участке Керкинского погранотряда операцией «Дарбанд». Тогда была создана авиагруппа для сопровождения нескольких колонн с боеприпасами, топливом и продуктами из Союза в ММГ Меймене. Когда колонны успешно прошли, созрел план проведения операции по захвату горной базы душманов «Дарбанд». Руководитель операции полковник А.Н. Мартовицкий (ныне генерал-лейтенант запаса), не ставя в известность афганских «сарбозов», в строгой секретности сообщил, что начало операции - раннее утро следующего дня.
И... грянул бой. Сначала отвлекающий удар нанесли бомбардировщики ВВС, затем по заранее определенным квадратам отработала артиллерия. А через пять минут на цель вышли транспортные Ми-8, прикрываемые Ми-24 («горбатыми»).
Во время первой высадки на борту находился только облегченный десант, боеприпасы и радиосредства. Второй ходкой планировалось дообеспечить площадки боеприпасами, продуктами и усилить личным составом.
И вот - новая атака. С двухкилометрового расстояния вертолеты ударили неуправляемыми ракетами. А пока пыль от разрывов не улеглась, «вертушки» продолжали заход на позиции, на удалении километра и менее, открыв шквальный огонь из носовых пулеметов (чтобы душманы в окопах не смогли вести прицельную стрельбу).
Впервые в афганской войне тогда десант выбрасывался прямо на вражеские позиции. Зависать Ми-8 пришлось над душманскими траншеями, потому что вся сопка была изрыта позициями, а чуть в стороне - крутые склоны. И десант прыгал с высоты 1,5-3 метров. Боевые вертолеты в это время наносили точечные удары из управляемого ракетного вооружения по вновь выявленным целям.
Высадив десант, «восьмерки» через две-три минуты уходили за новыми силами, а над горной базой душманов продолжали работать «горбатые», дабы не ожили подавленные огневые точки противника. «Восьмеркам» приходилось торопиться, потому что боеприпасы у Ми-24 заканчивались.
Прибыв на вторую высадку, подполковник Фазлеев получил от экипажей Ми-24 информацию: «Целесообразно открыть еще две площадки, господствующие над базой и контролирующие еще несколько направлений».
Доставив груз и боеприпасы по назначению, Роман Фазлеев принял решение (совместно со старшим группы десанта) высадить десантников на новую площадку. Руководитель операции одобрил это решение.
Когда вертолеты подлетали к базе в третий раз, там уже связывали пленных душманов.»
Итогом того боя стало уничтожение более 50 и пленение 68 душманов, захват пусковой установки с 1060 снарядами к ней, не считая большого количества оружия и боеприпасов. Именно за этот бой Лукашова и представили к званию Героя Советского Союза. Представление тогда не прошло. И только весной следующего, 1988 года, вышел, наконец, соответствующий Указ. К наградам Лукашова добавились главные – орден Ленина и медаль «Золотая Звезда»…»

Из книги «По обе стороны границы (Афганистан 1979-1989)». Книга вторая. Под общей редакцией генерал-лейтенанта Б.И. Грибанова, Воронеж 1999. «На пределе возможного», статья майора Алексеенко Николая Андреевича

«Самым ярким афганским воспоминанием для меня является весна 1988 года. Тогда наша авиационная группировка была сосредоточена в местах дислокации погранотряда (г. Керки) и комендатуры (г. Хумлы). Мы выполняли задачу по проводке автоколонны через «зеленку» в Меймене (вероятно автор имеет в виду не весну 1988 года, а ноябрь 1987 года, примечание Степнова М.Г.).
При движении колонны постоянно возникали боевые столкновения с противником. Поэтому машинам приходилось двигаться медленно, постоянно меняя направление. В основном, продвижение было возможно лишь после огневого воздействия на душманов.
С базы мы вылетали еще затемно, чтобы к рассвету прибыть к своим, и возвращаться приходилось уже после заката. Работали, что называется, на пределе человеческих возможностей.
Наши экипажи постоянно наносили бомбовые и ракетные удары. А при подходе колонны к месту назначения на базу душманов, что располагалась западнее Меймене, в горах, нами был молниеносно высажен вертолетный десант.
На вооружении «духов» были зенитные комплексы и крупногабаритные пулеметы. Когда мы подошли, с четырех возвышенностей из двух зениток и двух ДШК был открыт огонь. Но тут сыграл свою роль эффект неожиданности: душманы не ожидали от нас такой «наглости» и не смогли оказать достойный отпор. МИ-24, боевые вертолеты с управляемыми ракетами, давили огневые позиции противника. Но все же не все они оказались уничтоженными, когда подошли транспортные вертолеты с десантом. Десантникам приходилось высаживаться «на головы» душманам. А вертолеты попали под огонь, который велся с самого расположения базы. При посадке была подбита одна из транспортных машин, но и экипаж, и десантники остались живы.
Тот вертолет, в котором находился я, также получил повреждение от ДШК. После того как раздались удары по борту, произошел выброс масла из двигателя и редуктора на фюзеляж. Как следствие - падение давления масла, а за бортом - шлейф дыма от смеси горящего масла и керосина.
Оценив обстановку, мы всем экипажем принимаем решение: постараться дотянуть до нашей колонны. Нам это удается, и мы производим посадку на минимальном количестве масла в левом двигателе и редукторе. После замены поврежденных частей вертолета наш экипаж продолжил участие в боевых действиях. До окончания войны было еще далеко...»

Из воспоминаний Бынькова Виктора, наводчика АГС-17 1 погз 5 ММГ «Кайсар» 68 Тахта – Базарского пого

«Простояв у Ислима дней десять, мы снова двинулись в сторону Меймене. Уже недалеко от города остановились на какой-то равнине вместе с армейским батальоном мотопехоты. Мама дорогая!!! Один батальон был укомплектован бронетехникой и артиллерией лучше всей нашей сводной боевой группы!!! И места занимал вдвое больше. Правда, одеты солдаты были в обычное, сильно поношенное х/б и в старенькие армейские бушлаты. Мы в своих «варшавках» смотрелись куда серьезнее. Пока стояли – осмотрелись. Какое-то подразделение занималось бурением скважин в поисках воды. Всю дорогу залили водой.
Один из армейцев, узнав, что мы – погранцы, изрек: «А…а, это те придурки, что «зеленку» на пяти БТРах прочесывают и с «бортов» прямо на пулеметы высаживаются…». Приятно было слышать.
Наконец, доехали до Меймене. Колонной прошли по городу. Все были в восторге: после Кайсара с его глинобитными домиками, больше похожего на кишлак, это был настоящий город! На улицах много людей, дуканы, каменные дома… Все было поразительно красиво!
Колонна въехала на территорию мангруппы. После Кайсара, где территория гарнизона занимала 200 на 200 метров, размеры территории ММГ «Меймене» просто поразили. Правда, мы в Кайсаре жили все-таки в домиках, а не в землянках.
Нас каким-то образом распределили по территории, накормили горячим ужином. Предупредили о наличии минных полей. Помыли в бане.
Стояли мы на территории мангруппы несколько дней. Затем началось шевеление. На территории аэродрома сели несколько сильно побитых «бортов». У одного лопасти держались «на честном слове». Оказывается, на разведку летали.
Затем появились ребята из ДШМГ. Мне казалось, что это «дяди» из другой жизни. Парни деловито к чему-то готовились: таскали боеприпасы, снаряжали «лифчики». Как потом я понял, ДШ под командой капитана Лукашова готовилось к высадке.
Мы также построились в боевой порядок и начали выдвижение в сторону гор. Смутно помню, как и сколько мы ехали. Запомнил, как заняли вершины сопок. Блокировали дорогу от гор.
Затем непонятно откуда заработал «Град». Снаряды с воем проносились над нами в сторону гор. Работали долго. Затем появились вертолеты. Много вертолетов. Ми-24 пикировали на какое-то место в горах и работали «нурсами». Отбомбившись, камнем падали вниз и, отстреливая тепловые ракеты, уходили в сторону. Затем Ми-8 высадили ДШ. Моментально до нас донеслись звуки боя. Мы находились километрах в трех. Отчетливо видели разрывы, слышали пулеметные очереди. Не удержавшись, настроили переносную радиостанцию на волну ДШ (радиостанция БМП оставалась включенной на нашей волне).
Как мы поняли, идет бой за душманскую базу в горах. Бой длился долго. Сначала ребята долго пробивались ко входу. Затем подорвали ворота. Внутри базы захватили целые склады с оружием и боеприпасами. Здесь были и «самовары» (минометы), и «карандаши» (реактивные снаряды) и, что самое важное – «стингеры». За этот бой капитан Лукашов получил звание Героя Советского Союза. В 1996 году он трагически погиб в автокатастрофе, спасая жену и ребенка.
Мы же вернулись на территорию мангруппы и через пару дней направились в обратный путь домой, который прошел без приключений.»